Читать книгу - "Микроурбанизм. Город в деталях - Ольга Бредникова"

Безусловно, законсервированные и заброшенные бомбоубежища (“бомбари”) являются важнейшей темой “нового городского туризма”. В советское время в рамках мероприятий по гражданской обороне на предприятиях и при учреждениях создавалась мощная сеть подземных убежищ, оборудованных всем необходимым. В последние годы многие из бомбоубежищ были отремонтированы и заново оборудованы, только уже для того, чтобы стать укрытиями на случай чрезвычайной ситуации. “Городским разведчикам” бомбоубежища интересны тем, что они связаны с диггерской романтикой, обладают постапокалиптическим антуражем и наличием множества артефактов советского периода – телефонных аппаратов, плакатов по гражданской обороне, мебели, энергогенераторов, фотографий и архивов. Также “бомбари” являются неизвестными объектами для большинства работников организаций и жителей города, хотя и предполагается, что население укроется там в случае чрезвычайной ситуации. Соответственно, находка и обследование таких помещений выглядят для “новых городских туристов” еще более привлекательно, поскольку позволяют создавать собственную, альтернативную карту городского пространства, тем более что “общее количество существующих объектов гражданской обороны в Москве – государственная тайна. Причем мне кажется это тайна и для силовиков, так как с развалом СССР, много убежищ было снесено или затоплено. А уж об их состоянии известно наверно только тем, кто увлекается проникновением в подобные сооружения”[331].

Наконец, еще один тип объектов, который стоит отдельного упоминания, поскольку является специфически российским. Речь идет о заброшенных загородных помещичьих усадьбах. Безусловно, в зарубежном “сталкинге” тема заброшенных вилл и жилых домов занимает свое место, но помещичьи усадьбы – это особый тип мест, которые насыщены многочисленными литературными и историческими аллюзиями. Поэтому посещение таких мест для “новых городских туристов” предполагает романтический фрейм их восприятия – как руинированных пространств коллективной памяти[332], чье пограничное состояние между культурой и природой подчеркивает социокультурную амбивалентность данного типа “заброшек”[333]. После революции сохранившиеся усадьбы были перепрофилированы под санатории, пионерские лагеря, психиатрические больницы, исследовательские институты, склады, конторы, что наложило маску советского казенного интерьера на усадебное убранство. Потом все это оказывалось заброшенным: реставрацией никто не занимался, поскольку такие объекты располагались не в городской черте и часто вдали от крупных магистралей. Анализ тематических интернет-ресурсов показал, что “новые городские туристы” заново открыли многие руинированные шедевры усадебной архитектуры, выступив в жанре краеведения: тематические фотоотчеты нередко содержат сведения об истории создания и судьбах владельцев поместья.

Этические дилеммы “городской разведки”

Изучение содержания основных российских интернет-сообществ “городской разведки” позволяет охарактеризовать некоторые правила и принципы их деятельности, которые связаны с этикой, нормами поведения на объектах, а также визуальной грамматикой фотоотчетов.

Пожалуй, главное – это дискуссии о допустимости раскрытия локации посещенного объекта. “Городские разведчики” ценят объекты, которые остались нетронутыми с момента, когда были брошены. Нетронутыми – это значит, что их не испортили вандалы и “гопники”, не покорежили и не “расхабарили” мародеры, бомжи и искатели цветных металлов, а также что объект не стал “баянистым”, т. е. не превратился в популярное место посещений других “новых городских туристов”, представителей молодежных субкультур (панков, готов, граффитистов) и уже не был “слит” в Интернете. Другими словами, эмоциональный инстайт “городского разведчика” сильно возрастает, если тот понимает, что он открыл новый объект, “куда не ступала нога человека” уже долгое время.

Раскрытие местоположения найденного объекта в фотоотчете означает его “слив”, т. е. объект становится беззащитным перед мародерами, вандалами и юными любителями острых ощущений. Сообщество “Забытые в прошлом” в своих правилах оставляет разглашение местоположения объектов на усмотрение автора материала, хотя в большинстве случаев, если речь не идет об уже известных объектах, локация не раскрывается или раскрывается только для зарегистрированных членов сообщества, как в случае специализированного интернет-ресурса “Урбантрип”[334]. Например, “городской разведчик” Лана Сатор в своем тематическом ЖЖ сразу оговаривает: “не надо меня спрашивать, где все это находится. По умолчанию я не сообщаю координаты объектов”. Нераскрытие данных о локации объекта включено в визуальную грамматику фотоотчетов: изображения всех сфотографированных вывесок или реквизитов документов, по которым можно определить название и местоположение организации, обычно редактируются, чтобы все указания на локацию исчезли. Конечно, с ростом популярности посещений “заброшек” найти “незапаленный” объект становится все труднее, что повышает ценность таких открытий.

“Городские разведчики” подобны сторонникам экологического туризма – минимизируют последствия своего посещения, стремясь оставить территорию в первозданном виде. Поэтому мародеры и вандалы рассматриваются как их главные враги: они не только грабят и разрушают “заброшки”, дискредитируют саму идею освоения и присвоения этих объектов. Однако это не значит, что туризм в “заброшках” обходится совсем без сувениров. Как и в романе братьев Стругацких, различные вещи, которые могут заинтересовать “новых городских туристов”, называются хабаром[335], хотя у современных сталкеров нет полного консенсуса по поводу того, можно или нельзя что-либо брать из “заброшек”: ведь у всех объектов и предметов номинально есть свои владельцы, а следовательно, изъятие этих вещей может быть интерпретировано как кража. Поэтому в качестве хабара городские разведчики берут вещи, которые, по их мнению, не представляют ценности, т. е. их невозможно продать: хабар рассматривается как сувенир, подобный бессмысленному сувенирному магнитику на холодильник. Чаще всего такими сувенирами становятся устаревшие советские справочники по различным отраслям промышленности и технологическим процессам, фотоальбомы давно закрытых предприятий и пионерлагерей, советские плакаты по технике безопасности и гражданской обороне, противогазы, мелкие детали, приборы, канцелярские принадлежности и т. п., т. е. весь материальный хлам ушедшей цивилизации, который не имеет никакого функционального значения. В ходе онлайн-обсуждений фотоотчетов нередки вопросы и восклицания типа “А ты забрала этот девайс?”, “Здорово! Я так хочу вот этот плакат!” или “Этот прибор можно продать за хорошие деньги”. Вопрос о ценности хабара возникает регулярно в тематических сообществах “городских разведчиков”, и этический аспект обращения с находками остается нерешенным. Сами авторы отчетов либо настаивают на том, что они ничего не брали, либо говорят, что взяли “вот этот учебник по технологии ткацкого производства, выпущенный в 1967 г.”.