Читать книгу - "Прошу, убей меня! - Легс Макнил"

Джоуи все делал правильно. Даже в самой тяжелой ситуации он делал все что можно. Он грамотно предлагал себя людям, лучше, чем кто бы то ни было. Это было вроде проституции. Одна девушка даже согласилась пустить его к себе в квартиру в Юнион-Тернпайке. У нее была клевая квартира, и она принесла ему его коллекцию записей, типа «Be True to Your School» и «Caroline», записи Beach Boys.

Микки Ли: Похоже, пребывание в дурдоме пошло Джоуи на пользу, он завел там кучу знакомых, особенно девушек.

Своих подруг по дурдому он приводил домой к маме. Одна из девушек выглядела весьма ничего, но с головой совсем не дружила. Схватила мою гитару и давай петь! Собственные песни. Подруга оказалась фолкершей,[50]настоящей хиповской фолкершей. Они с Джоуи оба практиковали интроспективную психо-что-то-там, и ее песни были выдержаны в духе: «О, мне так надо, а ты так прекрасен». Мерзость полнейшая. От этой поебени мне блевать хотелось.

Думаю, что Джоуи понравился Ди Ди и Джонни именно тем, что был психом. Их больше всего интересовало именно это: насколько ты ненормален. Быть психом было круто. Они считали Чарльза Мэнсона крутым. Одна из причин, почему Джонни мне все меньше и меньше нравился, — то, что он тащился от таких, как Чарльз Мэнсон. Каждый больной безумец, проповедующий зло и насилие, автоматически считался крутым. Джонни так углубился в эту тему, что готов был даже оказаться в одной компании с моим братом, хотя мне кажется, он не воспринимал Джоуи всерьез.

Как раз в то время Джоуи ударился в глиттер и начал играть с первой своей группой. Джоуи влился в группу Sniper и каждый день ловил тачку до бульвара Квинс, чтобы зависнуть в клубе под названием «Ковентри». Кажется, Джоуи пошел к ним лид-сингером, ответив на объявление в Village Voice: «Давайте приоденемся и станем звездами».

Ди Ди Рамон: Однажды я видел, как Sniper играли вместе с Suicide. Джоуи был лид-певцом, это было здорово. Смотрелся он, как полный псих. Думаю, что он был отличным лид-певцом именно потому, что так сюрно смотрелся. И у микрофона он стоял тоже очень сюрно. Мне всегда было интересно, как ему удается сохранять равновесие?

Прикол был в том, что все остальные певцы пытались копировать Дэвида Йохансена, который, в свою очередь, копировал Мика Джаггера, и этим они меня уже достали. А Джоуи был неповторим.

Микки Ли: Джоуи был из самых ярких представителей глиттера. Лично мне глиттер не нравился. Он казался мне слишком вычурным и неестественным. Мне кажется, ты или гомик, или нет. А поскольку гомиком я не был, то и не собирался им становиться только потому, что Лу Рид был гомиком.

А Ди Ди и остальной народ надо мной издевались. Я приходил на тусовку каждый день, Ди Ди обычно заявлялся в обнимку с одним парнем, Майклом, и они ласкались друг с другом. Они делали так нарочно — чтобы эпатировать людей и отделиться от толпы. Может, так они чувствовали себя крутыми. И каждый раз, как я встречался с Ди Ди на улице, он говорил: «Ты все еще выглядишь как хиппи. Давай, включайся. Ты же педик».

Он так говорил, потому что я одевался так, как потом будут одеваться Ramones. Просто джинсы, майка и кеды. А пока они разряжались в пух и прах. Даже Джон.

Но Джоуи запал на глиттер капитально. Он воровал мамины украшения, ее одежду, макияж, шарфы, из-за чего они еще сильнее начали ругаться. Она просто сатанела, когда недосчитывалась очередной шмотки. Вот еще одна причина, почему я не люблю глиттер, — он создает дома кучу проблем.

То, что Джоуи играет в группе, это было здорово, но вот ловить тачки до бульвара Квинс в том виде, в котором Джоуи шел на концерты, было просто опасно. Начать с того, что он и так очень высокий, под два метра, а в ботинках на платформе он стал еще выше — два десять, может, чуть больше. Ходил он в комбинезоне. В те времена такая внешность магнитом притягивала к тебе проблемы. Ты сильно рисковал, когда ловил тачку до бульвара Квинс в таком виде.

Джоуи Рамон: Я ловил машину в полном обмундировании. Обычно я ходил в черном комбинезоне, специально для меня сшитом, в розовых сапогах до колен на огромной платформе, в куче фальшивых бриллиантов, в перчатках и на мне болталось несколько поясов. Меня подвозили, но именно тогда я впервые познакомился с педиками. Представь, на полдороге, неожиданно тебе говорят: «Слушай, может, постоим под мостом?» Обычно, если мы были достаточно близко от места назначения, я просто выскакивал из машины.

Микки Ли: Как-то раз его избили. Разбили нос. Пришлось отвезти его в больницу Элмхерста. Мне было плохо.

Потом Sniper стали в «Ковентри» частыми гостями, играли много раз за месяц. Я решил сходить посмотреть, как у них там дела. В «Ковентри» оказалась целая глиттерная тусовка — все перлись от этой группы, Harlots of 42nd Street. Так что я был готов увидеть полный отстой.

Когда группа вышла, я был поражен. Сроду не думал, что Джоуи как лид-певец настолько хорош. Он же сидел у меня дома, мучил мою гитару, писал все эти песни, ту же «I Don’t Care» — и тут вдруг этот парень на сцене, и от него не оторвешь глаз.

Я был сражен. Я был в шоке.

Не сказал бы, что Sniper были такими уж классными, но брат меня впечатлил по-настоящему. Он двигался, как во времена ранних Ramones. Я сказал ему: «Не могу поверить. Не могу поверить, как ты отрабатываешь концерт, как ты выступаешь».

Джоуи Рамон: Это было время глиттера, в «Ковентри» выступали New York Dolls и Kiss, они приезжали из Манхэттена. Потом Sniper стали играть у «Макса», так что меня пускали бесплатно, и я ходил туда потусоваться и посмотреть на Dolls.

Ди Ди Рамон: Я наконец-то устроился на работу, курьером. Утром я забирал почту и рассортировывал ее, у меня была тележка, я раскладывал на ней почту, учитывая порядок столов в офисе. Потом развозил почту и мог немного потрепаться с людьми. Потом все сначала, десять раз в день, а потом я шел домой и напивался.

Джон Каммингс работал на стройке, на Бродвее, 1633. Меня тоже туда перевели, и мы с Джонни встречались каждый день за ленчем. Обычно мы шли в танц-клуб «Метрополь» и пропускали там по паре кружек пива. А когда нас начинало развозить, мы шли в гитарный магазин Мэнни в соседнем подъезде и стояли разглядывали гитары.

А однажды, в пятницу, в день зарплаты, мы пошли и оба купили себе по гитаре. И решили собрать группу. Джон купил «Мосрайт», а я — «Данэлектро».

Джоуи Рамон: Однажды мне позвонили Джонни и Ди Ди и спросили, не хочу ли я пойти к ним в группу. Я ответил: «Да».

Ди Ди Рамон: Монти Мелник сделал нам одолжение, пустив нас на репетиционную базу, которая называлась «Мастерские перформанса». Именно с этого и начались Ramones. Мы пытались снять несколько чужих песен, но не смогли. Я понятия не имел, как настраивать гитару, и знал всего один аккорд — «ми». Остальные были не лучше. Джоуи с первой же репетиции уселся за барабаны. На подготовку установки у него ушло два часа. Мы все ждали и ждали, пока Джоуи прицепит все барабаны куда надо. Мне все это надоело, и мы начали играть. Отыграв одну песню, мы остановились, и я посмотрел на Джоуи. У него не было сиденья на табуретке. Он сидел, как на колу. Это была наша первая репетиция.