Читать книгу - "Главные вещи - Юрий Серов"

Роза ехала домой, словно предчувствуя что-то трагическое. Отворила дверь и обнаружила на полу мужа. Кораблёв сидел, опёршись спиной о прихожую, молча пил коньяк и смотрел на Розу шальными глазами.

– Что случилось?

– Пью.

– Вижу, что пьёшь. Случилось что?

– Не могу больше. Хочу напиться, чтобы ни одна грязная мыслишка не пролезла в мою голову.

Ужас… Совсем сбрендил.

– Ещё не достаточная кондиция. – Кораблёв щедро плеснул в рот «Арарата».

– Феномен, ты чего? Из телевизора захотел вылететь?

– Пошла ты.

– Сам пошёл!

Роза сняла пальто, повесила его на вешалку и демонстративно не обратила на мужа внимания, прошмыгнув в спальню с покупками. Артём пожевал губами, пробурчал что-то нечленораздельное и залпом допил спиртное.

Утром домработница обнаружила хозяина без движения и набрала «03». Реанимация приехала быстро, Кораблёва успели спасти, однако мысли врачей были осуждающими, и он пообещал напиться ещё.

Рейтинги передач начали падать. Зрители заметили перемену настроения ведущего, синие мешки под глазами, и едкие вопросы, которые не очень нравились приглашённым гостям. Несколько звёзд отказались прийти, газеты выступили с критикой, и генеральный директор отодвинул проекты Кораблёва с вечера на дневное время, однако Артёма это уже не интересовало. Он каждодневно закладывал за воротник, баловался наркотиками, и счастье, ещё недавно казавшееся вечным, треснуло. Подала на развод Роза, передачи закрыли окончательно, и Кораблёв остался с чужими мыслями наедине. Пил, чтобы их не слышать, и не знал, что будет дальше.

Дальше стало хуже. Отключили за долги энергию, наличные деньги закончились, и Артём продал квартиру через агентство: без мороки и за смешную цену. Снял комнатку у Белорусского вокзала и круглые сутки пил с бомжами и уголовниками, пробуждаясь лишь для походов в туалет или за едой. Там он и познакомился с дядей Димой, бойким старичком в кожаной кепочке.

Дядя Дима выслушал Кораблёва с интересом, покивал, узнавая в молодом пьянице бывшего телеведущего, и предложил:

– Я могу помочь. Я не знаю, как избавиться от твоего недуга, потому что не медик, и вообще не смыслю в медицине. Но я знаю, где твоя душа найдёт покой.

– Где? – выдохнул перегаром Артём. – В Подмосковье? В Новом Уральске?

– В Сибири есть одно замечательное место, но жить там сможет не каждый.

– Если там нет чёртовых людей, излагающих чёртовы мысли, то я смогу там жить.

– И откажешься от всего?

– У меня ничего и нет. От чего мне отказываться?

– Одиночество страшно.

– Плевать.

– Значит, ты не против?

– Хоть сегодня пошли.

– Завтра пойдём. Если трезвым проснёшься, – пообещал дядя Дима. – А пока иди, проспись.

– Не проблема, – покачиваясь, поднялся Артём.

С утра они собрались в путь. Дядя Дима предупредил, что пойдут они пешком. Никаких попуток, никаких автобусов.

– До того места нужно добираться самому, – пояснил он.

Кораблёв, мучившийся похмельем, безразлично кивнул и отправился за пивом. Высосал с удовольствием бутылочку и приободрился.

– Теперь – хоть на край света.

Тронулись от Белорусского вокзала. Дядя Дима вёл Артёма маленькими улочками и переулками, и лишь изредка они выходили на проспекты и шоссе, стараясь перебегать широкие асфальтовые дороги быстро и незаметно. Кораблёв молчал, не понимая зачем согласился идти в неизвестность, а дядя Дима напевал весёлую и позитивную песню: «Вместе весело шагать по просторам…»

Ближе к ночи они добрались до Московской кольцевой. Артём устал, ноги гудели и молили об отдыхе, но дядя Дима шагал вперёд уверенно, и на просьбы об отдыхе отвечал отрицательно.

– Ночью будем идти, – сказал. – Днём спать, а ночью идти.

– Так мы же весь день идём! – запротестовал Кораблёв.

– Сегодня не считается.

– Я не пойду ночью. Я не могу.

– Я не настаиваю. Не мне нужно, тебе. Можешь отдыхать, справлюсь и без чужой помощи. Только душа твоя по-прежнему будет мучиться.

Вздохнув, Артём поплёлся следом.

– Куда дальше, дядь Дим?

– Люберцы пройдём, потом по трассе до Рязани. Или предпочитаешь лесами?

– Нет, лучше по дороге. Всё равно ночью идти будем.

– И то верно.

Дядя Дима замолчал, а Артём попытался вслушаться в мысли старика, однако столкнулся с серьёзной защитой, – будто лбом о броню тюкнулся. Попробовал уловить мысли прохожих, те ловились легко, как металлические стружки на магнит.

Жена совсем докатилась. Пьёт и пьёт… Когда только надоест? Может, закодировать или торпеду вшить?.. Ай, всё без толку…

Какие у неё очаровательные ножки. Бархатные, гладкие. Гладил бы их…

Кораблёв поморщился, сбрасывая наваждение. Покосился на морщинистое лицо дяди Димы, думающего о чём-то своём, напряг мозг, но старик так и не открылся.

В молчании они пересекли Люберцы. Также в молчании шли до Рязани, до Новосибирска. В Сибири дядя Дима свернул с асфальтовой дороги на едва заметную тропинку, и они около трёх дней пробирались по болотам и грязи, пока не вышли на широкую поляну с десятью деревянными домиками, похожими на землянки.

– Вот мы и на месте, – впервые за время путешествия подал голос дядя Дима. – Располагайся в последнем доме и хорошо выспись. Встреча завтра.

– Встреча с кем?

– Слишком много вопросов. Завтра, Артём, завтра. Иди, отдохни. Знакомство утром…

* * *

Разбудили его ни свет ни заря. Бородатый и седовласый старик в белых одеждах растолкал Артёма и поманил за собой, и Кораблёв нехотя вышел из домика.

На поляне горел костёр, и у костра сидело человек пятнадцать-двадцать: мужчины, женщины с детьми на руках, старцы. Среди сидящих Артём разглядел и дядю Диму, в таком же белоснежном наряде, что и остальные.

– Здравствуй, Артём. – Из толпы поднялся молодой мужчина с золотым медальоном на шее. – Поздравляю тебя. Ты отыскал в себе силы, чтобы дойти до нас, а, значит, твоя душа тебе не безразлична.

Садись, погрейся и позавтракай с нами, а я пока расскажу историю нашего племени.

Все мы, как и ты, обладаем даром читать мысли. Первый человек, построивший здесь дом, давно умер, но успел жениться и обзавестись сыновьями, которые продолжили обживать эти земли и унаследовали от отца его дар. Мы узнали, что если муж и жена слышат мысли других, то это потом могут делать и их дети. Мы не настаиваем, чтобы ты присоединился к нам, но только тут ты найдёшь покой. Каждый, обладающий даром, закрыт для другого, обладающего даром. Понимаешь меня?