Читать книгу - "Музей обстоятельств - Сергей Носов"

Я спросил, как ангел выглядел. Не помнит.

Очень ей сон не понравился. Хуже вчерашнего, когда с крыши срывалась и ухватилась за что-то в последний момент.

А мне давно сны не снятся.

14. … пошел в налоговую (до Нового Года нужно написать заявление на получение ИНН, иначе – штраф). На первых этажах темно, отключился свет. На четвертый, где мой инспектор, пускают по предъявлению паспорта. Инспекторов обязали принести завтра свечи. Будут работать при свечах (слышал, одна сказала другой: «А я думала, отпевать будем»…).

15. В ЛГ моя статья о Г. Григорьеве. «Его держал на руках Фидель Кастро. Бородатый Фидель выступал на митинге в Ленинграде, маленький мальчик воодушевленно читал свои стихи про «смелых бородачей» – растроганный Фидель расцеловал юного поэта и приподнял над трибуной. Соответствующая фотография напечатана была в «Ленинских искрах».

Собственно, с этого все и началось…»

Сам герой пришел слегка поддатый, и мы отправились на Дворцовую площадь посмотреть на митинг в поддержку Яковлева. Там Гена встретил Фонякова. «А вы за кого, Илья Олегович?» – «Уж во всяком случае не за того, за кого вы!» С этими словами Фоняков отошел прочь.

Вчера семья Григорьева отмечала 50-летие – причем в отсутствие юбиляра. Собрались у сестры, был стол, а Григорьева не было; не пошел. Он принимал телефонограммы, каковых насчитал 19. После каждого поздравления опрокидывал стопку. Я полагаю, к вечеру хорошо ему было. Без гостей. Подарки вручали поэту заочно, символически – на другой квартире. Например, Тамара Николаевна объявила за столом, что дарит Гене отцовские золотые часы «Победа». Ему дадут их примерить, после чего отберут и положат в несгораемый шкаф. Сегодня Гена порывался съездить на примерку часов, но так и не поехал, потому что мы с ним тоже немного отметили в точках трех-четырех.

– Раньше я был самостоятельным автором, а теперь становлюсь твоим персонажем, – сказал мне Григорьев; эта ситуация его, похоже, устраивает.

19. …бюллетень: 29 партий, из них 3 уже вычеркнуты. Ухожу с историческим документом. «Подождите, а вы не хотите опустить в урну?» – «Нет, я их коллекционирую».

По TV подводят предварительные, лидирует «Единство», следом КПРФ.

21. … Мало Чечни, сгорел психоневрологический интернат в Приморске – двадцать человек заживо…

23. Кровь для Андрея. Жутковато звучит: покупка крови. Я думал, она жидкая, а она в пакетах: два пакета – 584 рубля. – Это было в пункте переливания Военно-медицинской академии. Звонил телефон, и сестра отвечала кому-то: «Нет, второй группы нет, вы же знаете, у нас рейс».

24. …будто Андрей маленьким человечком лежит на каком-то блюде и, балагуря, руками-ногами шевелит (сон был смешной, не тревожный). А потом идет по коридору подпрыгивающей походкой – уже большой, нормального роста – и вдруг быстрым рывком в сторону прыг за стеклянную дверь. Ветка смотрит, куда он спрятался, и видит, что братец ее стоит и курит за дверью. «Что же ты куришь?! Тебе же нельзя!» – Утром рассказывала.

25. 10 лет театру «Комедианты». Был с Образцовым у Левшина. Галина Титовна хотела узнать, что думаем о «герое нашего времени» (интервью). Глупости говорили.

26. Григорьев и Чернышев-Гиппиус зашли за мной – идем в Интерьерный театр на вручение премии им. Андрея Белого…

Никогда не был в Интерьерном. Манекены вдоль стен, костюмы-футляры в виде петербургских памятников и соборов. Я помню, как несколько лет назад на Конгрессе соотечественников в Таврическом дворце поскользнулся человек на ходулях, он был в образе колокольни Петропавловского собора, и загремел в холле; этот шпиль тут стоит – у стены. Повезло, не убился.

…Григорьев сидел рядом с Кривулиным, хорошо смотрятся вместе – оба волосатые, бородатые и седые.

27. Был в издательстве, вместе с Митькой. Договор, весьма странный – не подписал. – Пьем пиво недалеко от редакции, возле ларька, Арсен и Паша, а Митька ждет, рядом стоит, отказался от пепси – наверное, мне в укор. Мы с ним сейчас пойдем танк покупать. «Вот, – говорю, когда идем по Измайловскому, – может, вспомнишь, стоял рядом с писателями…» Он не поверил, что писатели. Я ему попытался объяснить, что писатели, и хорошие – Павел Крусанов, Арсен Мирзаев, – но почему-то стало смешно объяснять и бросил затею.

А кто его знает, может, действительно, что-нибудь запомнит такое: как хотели танк с папой купить, а папа с писателями пиво остановился попить и говорили они о каком-то грабительском договоре… Я вспомнил, как Семенов Глеб Сергеевич рассказывал мне, как он в детстве видел Вагинова Константина Константиновича – в Доме творчества, что ли. Отец Глеба Семенова (отчим) однажды играл с Вагиновым в бильярд, а маленький Глеб стоял рядом, следил за игрой и почему-то запомнил на всю жизнь, что этого худощавого человека фамилия Вагинов. А спустя пятьдесят с лишним лет, кажется, в 80-м, мне рассказал. («Я его видел».) Ну и вот, почему-то мне этим детским впечатлением Семенова, его воспоминанием об увиденном им Вагинове захотелось поделиться с Митькой. «Знаешь, – говорю, – был такой хороший поэт Глеб Сергеевич Семенов, мы были знакомы, а еще был, только очень давно, еще раньше, другой хороший писатель Константин Константинович Вагинов, и его книжки я любил с юности. И вот, когда я сам был молодой, мне однажды Глеб Сергеевич рассказал, что видел, оказывается, однажды Вагинова в детстве, и было это так»… И рассказываю, как было. Вот их, мол, нет в живых, ни того, ни другого, а я зачем-то знаю, как они в бильярдной когда-то встретились, и тебе об этом рассказываю, а кто знает, может, ты тоже почему-то запомнишь, как я пиво с писателями пил, а ты рядом стоял, а потом я тебе рассказывал – когда шли танк покупать. Фамилии, конечно, забудешь, скорее всего, а запомнишь, что я тебе говорил, как один писатель увидел в детстве… Тут Митя сам закончил: «…как другой в бильярд играл». – «В общем, да», – сказал я, немного подумав. Дробь сократилась.

На Невском – Шприц, он шел с похорон Воробьева. Ничего не знаю. Как умер? Когда? Говорит, нашли во дворе мертвым…

Танк. Митька выбрал Т-34.

Потом мы с ним сидели в «Сабвее», ели длинные сэндвичи. О Джойсе и Козьме Пруткове я зачем-то рассказывал. Вот, мол, какая бывает литература – такая тоже: «Поминки по Финнегану» – со всеми выкрутасами; – и еще как провалилась пьеса «Фантазия» на сцене Александринки. Он удивлялся. На Джойса особенно.

И еще о всяких течениях.

Долгий день.

По Западной Европе промчался ураган.

28. Приехали родители из деревни. Привезли мед, два кабачка, топленое молоко и полведра картошки. «Ну а картошку-то зачем?» – По-видимому, со значением – редко на рынок хожу. Еще копченую рыбу.

РАО. Показал юристу договор. Сказала: «Плохой». Особенно хорош в этом плохом договоре пункт о «сроке передачи прав»: «на весь срок действия авторского права». То есть на оставшуюся жизнь и даже на 50 лет после смерти автора. А всего автор должен издательству передать прав числом 14, включая «право переложения произведения на музыку».