Читать книгу - "Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов"

— У меня, Тимоха, такое чувство, что, если бы я был с кем-нибудь другим, медведица нас бы придавила, как котят слепых. Она на тебя в упор смотрела — она тебя узнала.

— Ну, в упор, а хотя, ты крупней меня, на полголовы выше. Насчёт узнала — не знаю, но и не отрицаю. Лично я давненько не видел такого здорового медведя. А она меня, естественно, видела и не раз. Может быть, и узнала. Ух! А ты, Муся, молодец, подоспела в самый разгар. Но мне кажется, без тебя было бы спокойней.

— Да, медведица на Мурку ноль внимания, всё внимание на тебя.

— Я знаешь, Олег, больше всего боялся, чтоб Мурка не укусила мамашу, когда она на дыбах стояла. Думаю, сейчас хватанёт, медведица разозлится, и — пишите письма на Анну. Как ты, Олега, убедился воочию, собака — это не защита от медведя, могло бы получиться наоборот. Так, надо чайку сообразить, а то ноги не идут.

— Ты что, на речку полезешь?

— Да, здесь можно спуститься. А ты, Олег, не ссы. Костёр заводи, он тебя успокоит.

— На этой Анне медведей больше, чем рыбы.

— Да брось ты, всего трёх встретили. Я сегодня четверых встретил, да как встретил! Один чуть с тропы не снес. Ох, у меня и денёк сегодня, медвежий!

Брата можно понять: после произошедшего ему страшно одному оставаться в тайге даже на пять минут. Тем более, место встречи в пятидесяти метрах. На собаку он не надеется, он понял, что собака — это не защита. Да к тому же Мурка пойдёт с хозяином на речку.

Парниша быстренько, прямо на тропе, развёл костерок, взял свой офицерский котелок, полез на речку. Не так-то просто воды набрать: здесь путь для скалолазов. Минут десять потратил на это дело, там, где спустился, с котелком воды не подняться, пришлось пройтись немножко выше…

Напились чая, ну, по одной кружке и всё, нет больше чая. Так что не напились, а попили чая. Пришли в себя. Да Тимохе-то что, — он фактически сразу в себя пришёл, как только медведица скрылась за отрогом. Рюкзаки поставили на валежину, влезли в лямки, потянули наверх.

До стана делали ещё два перекура. Последний перекур был после того, как с устья Второго ручья вылезли на плато. Здесь очень круто, но подъём короткий, десяток метров. Дальше вверх ельником слабый тягун, и — на родную террасу.

Икру сразу поставили в ручей. Отдышались. Костерок — снова чай. Олег преступил к работе: сел, точнее, упал на грохотку! Сначала привёл грохотку в рабочие положение. На костре в консервной банке растопил парафина. Не от свечек парафин, большие куски, Олег, наверное, килограмма два притащил парафина. Затем тряпочкой, макая её в парафин, тщательно, с двух сторон обтёр сетку грохотки.

— А это ты для чего делаешь?

— Это все делают перед работой на грохотке. А что, разве твой охотовед-икорщик этого не делал?

— Если бы делал, я бы у тебя не спрашивал!

— Да, по твоим рассказам он супер-профи в делах икорных! Откуда ему, профи, знать про парафин? Каждый день, точней, каждый раз перед работой нужно парафинить сетку. Тогда после работы грохотка лучше отмывается. Верней, она полностью отмывается! А сетку, не покрытую парафином, ты полностью не отмоешь: микрочастицы застревают между нитками, — шнурок-то не цельный, а плетёный. При работе грохотку не так часто забивает.

— Он после работы по полчаса мыл грохотку, щёткой шкрябал.

— Вот, видишь! А была бы сетка покрыта парафином, — после работы ополоснул грохотку, и все дела!

— Ястыки мыть не собираешься?

— Я что, больной?! Зачем ястыки мыть?

— Точно ты, Олег, больной! Чтобы крови меньше было, — понял?

— Понял, лихо вы икру готовили!

— Я на второй год сам дошёл, что ястыки мыть не надо. И когда на стане не было главнокомандующего, мы не мыли ястыки, это беспонтовая работа. При Ваське приходилось одного человека сажать на мытьё ястыков.

— И чем вы ястыки мыли, порошком стиральным?!

— Мылом хозяйственным!

— Да, неприятно осознавать, что тобой руководил полный дуб и профан в данной отрасли. Ну, что, Тимоха, сделаешь? — Таких людей полно, даже переизбыток!

— Да, ты прав, даже чересчур много. Знающий десять слов по-английски начинает учить другого разговорному английскому.

— Ты что, брюшки не жаришь?

— А ты что, проголодался? Рано ещё, они к ночи подойдут, чтобы как раз горячее было.

Олег довольно быстро прогрохотал первые двадцать пять литров икры. Икру, прошедшую через грохотку, Тимоха промыл в стечке, высыпал в большой синий таз. Затем икорных дел мастер, а Олег — мастер, залил в таз с икрой всего два ведра тузлука.

— Засекаем время: будем держать минут семь, больше не надо, пусть будет малосол, — брат плавно помешивает икру руками, при этом выбирая крупные кровинки, кусочки печени (довольно часто в икру попадают кусочки рыбьей печени).

— Ну, а дальше что?

— Дальше — икру на стечку, всё. Вот сейчас весь мусор — кровинки, маленькие кусочки от ястыков, все лопунцы — уже на дне. Поэтому и нужно во время процесса засолки перемешивать икру. Затем берём дуршлаг, аккуратно вычерпываем икру на стечку, главное — по дну не шкрябать, а иначе зацепишь кучу мусора. Если передержал икру, то она вся осядет на дно.

— Васёк так и солил: залил партию икры тузлуком, на дно осела, значит, готова. И повторно заливал солёную икру тузлуком.

— Не хрена себе вы икру солили! Ведь её есть невозможно и тузлука тонны нужны. Правда, такая икра может без специй и без холодильника годами храниться.

— Икра была, да, — гольная соль. Она и стекала-то по двадцать минут, соль выдавливала влагу. Сама икра сморщивалась, становилась в два раза меньше.

Олег дуршлагом перекидал всю икру на две стечки. Тимоха ложкой поковырялся в икре: чистоган, чистейшая икра!

И так ему стало обидно за бесцельно прошедшие две путины! Икру мог готовить всего один человек. Возникло желание порвать Васька! Не надо никого рвать, как говорится: что ни делается — всё к лучшему. Если бы на Десне сделали много икры, то и кинули бы его по-крупному. Этого он бы не простил, в итоге — опять тюрьма надолго.

— А ведь я так сделал разок икру, в девяносто первом. Всё удивлялся, не мог понять: куда мусор делся?.. Но сделал и забыл.

— Бывает в жизни и такое!.. Ты, наверное, посчитал, что тебе это не нужно, не пригодится. Если нужен крутой посол (допустим, здесь икру прятать до глубокой осени), — вот этот малосол заливаешь тузлуком, и ждёшь, пока икра осядет на дно. Малосол без специй долго не простоит, даже в холодильнике, если только в морозилку засунуть.

— Сколько времени стекать будет?

— Пусть ночь стоит, ничего с ней не случится.

— Вторую партию куда, где она стекать будет?

— Завтра прогрохочу, на сегодня хватит.