Читать книгу - "Сломанный меч Империи - Максим Калашников"

Готовы и проекты самолетов, несущих по пять и шесть таких снарядов-камикадзе. «Арадо» предлагает крылатую ракету «Мистель», управляемую с истребителя Хе-162. Боеголовка в две тонны, дальность нанесения удара — две тысячи верст! «Мистель» с пристыкованным к нему истребителем шел на скорости 650 километров в час. Стартуя из Румынии, он мог бить по нефтепромыслам Баку и Грозного. Стартуя с базы в Хетбугене под Киркенесом в оккупированной Норвегии, они могли грозить Северному Уралу, портам Мурманска и Архангельска, промышленному Ярославлю и моторостроительному Рыбинску. В радиусе его досягаемости оказывались Киров и Пермь, Питер и Петрозаводск, Москва и Нижний Новгород. Базируясь в оккупированной Польше, немецкие ракеты-спарки пронизывали почти всю европейскую часть нашей страны. Пилот Хе-162, прикрепленного на спине крылатой ракеты, вел всю эту систему к цели и отделял самолет на подходах к ней, поставив огромный снаряд на боевой курс. Города и большие заводы служили для него идеальными целями! Ведь для атомных зарядов большой точности не требуется.

Неужели нам надо было застопорить наступление на границах Польши в 1944 году? Ведь тогда, после всех поражений в России, у Гитлера под ружьем стояла десятимиллионная армия в триста дивизий, работала отличная машина военной промышленности, дававшая Рейху сорок тысяч самолетов ежегодно. И которая готовилась делать реактивную технику да атомные реакторы. Путь к Одеру с Востока преграждали мощные узлы сопротивления — крепости Бреслау, Шнайдемюль, Кюстрин и Посен-Познань. А еще Торн-Торунь, Данциг, Глогау и Кенигсберг. Все, что нам пришлось с огромными жертвами брать штурмом.

Зализав раны, Гитлер в 1944-1945 годах был способен начать более страшную и истребительную войну. Добавив к 50 миллионам жертв реальной Второй мировой еще столько же. И речи немцев об «оружии возмездия» отнюдь не были пустым звуком. Закрытые научные институты СС плодили бы сотни пилотов-смертников, живых роботов-фанатиков. И они могли направлять в цель крылатые ракеты, свято веря в то,что за последней вспышкой огня и боли их ждет загробная Валгалла с полногрудыми и крутобедрыми валькириями, белокурыми воительницами. Без нашего натиска даже три миллиона немецких штыков опрокидывали весь англо-американский фронт во Франции и Бельгии. И Германия свято верила в гений фюрера. По данным опроса немецких пленных, проведенного американским отделом психологической войны, 15-30 ноября 1944 года Гитлеру доверяли 62 процента германских солдат, 51 процент ждал опрокидывания западных войск в Ла-Манш, половина верила в победу Фатерланда. Целых 53 процента считало, что у Рейха есть секретное оружие, способное переломить ход войны. Для марта 1945 года эти цифры составляли 31,10, 11 и 14 процентов. Рейтинги Ельцина и вера в успех его реформ ныне куда ниже!

У нас не было иного выхода, кроме как вырвать у Рейха румынское нефтяное «сердце», проломиться сквозь укрепленную Польшу и идти к Берлину. Кладя на алтарь войны новые миллионы жизней, чтобы спасти десятки миллионов душ. Этого нельзя было сделать без мощнейшей военно-промышленной базы Союза, без колоссальных производств танков, орудий и самолетов, без создания для них химической, металлургической и энергетической базы. У нас с 1929 года было для этого только двенадцать лет. Нам нужны были миллиарды долларов капиталовложений — но никто не дал бы нам таких займов и кредитов. Ведь Запад и сам попал тогда в жесточайший экономический кризис, и голодные толпы в США брали штурмом офисы банков. И у Сталина был всего один выход — самым безжалостным образом достать средства, ресурсы и рабочие руки раскулачиванием деревни, поставить страну под ружье и применить принудительный труд. Повторить печальный опыт царской России, вышедшей против индустриальной машины кайзеровской Германии с сохой, лошадкой, трехлинейкой и трехдюймовкой, мы не могли.

Мы не могли повторить судьбу Петербургской империи, в которой голодные, погибающие под градом немецких снарядов фронтовики с ненавистью узнавали о ресторанных кутежах и разврате купчиков, которые бессовестно наживались на армейских поставках. О Распутине, о немецких шпионах в окружении императрицы, о вызывающей роскоши в домах высокопоставленных взяточников. Сталин создал систему, где всего этого просто не было, и где все ресурсы страны мобилизовали во имя Победы. В царской России произвели две тысячи аэропланов против пятнадцати тысяч германских. В сталинской державе мы в полтора раза превзошли немцев по выпуску самолетов. Конечно, без сталинских лагерей и коллективизации, без чисток и репрессий, без изнурительной индустриализации и кровавого пота первых пятилеток жизнь была б милей и сытней. Со степенными крестьянами, изобильными ярмарками, с хлебосольными трактирами и дешевой колбасой тридцати шести сортов. Была бы — до прихода немецких завоевателей на танках и колонизаторов с бичами да автоматами. Ведь Гитлер уже в 1923 году написал «Майн Кампф», где объявил нас недочеловеками и указал цель будущей войны — захват русских пространств и очистку их от нас.

Помните об этом, читатель. И не слушайте лукавых да лживых бесов. Монстр, убитый нами, был беременен куда более страшным чудовищем.