Читать книгу - "Сокровища Кенигсберга - Александр Косарев"

В дверь кабинета робко постучали. Трудившийся третий час не разгибаясь над итоговым докладом по завершенному накануне делу Крайнев медленно отвел глаза от экрана монитора и повернул голову.

– Кто там? – недовольно крикнул он. – Входите!

Из-за двери показался Цветков:

– Разрешите войти?

Вместо ответа подполковник указал ему рукой на стул и вновь повернулся к компьютеру. Лейтенант уселся на стул, приставленный к столу для переговоров, и принялся барабанить пальцами по его подлокотнику. Подполковник, зная по опыту, что этот лихорадочный стук означает крайнюю степень важности принесенного сообщения, поспешил закончить абзац и повернулся к нему:

– Что там у тебя на этот раз произошло, Геннадий? Докладывай скорее!

Цветков быстро пересел ближе к своему начальнику:

– Неприятный разговор только что имел, Владимир Степанович.

– А если подробнее.

– Стою я сейчас в очереди в буфет, – быстрой скороговоркой начал тот, – а сразу за мной подходит Абельманов, ну тот, из кадрового управления.

– А-а, говорит, вот кто мне расскажет, чем это там Крайнев занимается втихомолку. Ну, я, конечно, отвечаю, что ничем таким Вы не занимаетесь, просто обкатываете на нашей группе новую программу обучения новичков. Но тут он мне и отвечает: – Ты мне зубы не заговаривай, я и сам понимаю, что к чему. Этот ваш Крайнев, кроме всего прочего, завалил пол-управления своими заданиями. Он что там, на роль Шерлока Холмса в Голливуде пробуется? – Я, конечно, как мог его разуверил, но нутром чувствую, что был не очень убедителен.

– Ну конечно, – недовольно отозвался Крайнев, – как кому делать нечего, тот сразу другим мешать начинает. Интересно, успел ли он уже кому-нибудь нашептать про меня или еще нет? Но все равно, в любом случае, Геннадий, давай-ка собери свою гвардию так примерно через часок в конференц-зале. Я к вам приду, выступлю всенародно, кого похвалю, кого поругаю, короче проведем вроде как итоговое занятие по этому делу. Сами же соберемся сегодня ближе к вечеру, обсудим положение дел. Все, давай!

Оставшись один, Владимир Степанович продолжил составление доклада, время от времени останавливаясь и размышляя о том, что обстановка в «конторе» стала совсем удручающей, и, вместо того чтобы бороться со шпионами и казнокрадами, идет борьба в основном друг с другом за сферы влияния, жирные куски и близость к руководству. И вся эта возня, уже совершенно ясно всем, добром не кончится. Он закончил наконец столь тяготивший его доклад и, сбросив его по сети в канцелярию для печати и надлежащего оформления, начал обдумывать сложившуюся ситуацию. С одной стороны, он не так уж и сильно нарушил правила и инструкции, регулирующие порядок проведения наружного наблюдения, с другой стороны – вольно или невольно он явно нарушил существующие уложения и нарушил намеренно. Конечно, многое можно будет списать на то, что большинство опытных кадровых работников ушло, а оставшиеся в большинстве своем крайне малоопытны и поэтому нуждаются в постоянном повышении качества профессиональной подготовки. Тут нужно будет побить себя в грудь и порадеть о подготовке достойной смены. Требуется представить дело «Толмач» как некую многоплановую тренировку, охватывающую широкий круг задач, с которыми может встретиться в своей повседневной деятельности любой контрразведчик.

«В таком случае, – подумал Крайнев, – можно будет надеяться только на выговор за излишнюю самодеятельность и чрезмерную инициативу. Что же, – решил он, – в конце концов план этот в общем виде вроде и неплох, но только до той минуты, пока у меня не потребуют предоставить материалы по этому делу. Поэтому, из него нужно быстренько изъять все, что хоть в малейшей степени может навести любого проверяющего даже на малейшую связь Сорокина с янтарем, поисками исчезнувших музейных ценностей и всего, что с этим связано». Подполковник взглянул на часы. До встречи с группой оперативников у него еще оставалось двадцать пять минут.