Читать книгу - "Ошибка доктора Данилова - Андрей Шляхов"

Не обращая внимания на его ворчание, Данилов позвонил Менчику и после церемонных извинений за беспокойство в выходной день получил мобильный номер профессора Раевского. К чести Евгения Аристарховича, нужно отметить, что номер он сообщил без лишних вопросов. Надо, значит надо — получите!

Дозвониться до Раевского удалось с первой же попытки.

— Здравствуйте, Геннадий Всеволодович! — бодро сказал Данилов. — Это доцент Данилов, Владимир Александрович. Вы должны меня помнить, ведь не далее, чем…

— Я понял кто вы, — сухо оборвал Раевский. — Чем обязан?

— Очень хотелось бы с вами встретиться, Геннадий Всеволодович! — Данилов постарался придать голосу как можно больше задушевности. — Могу явиться к вам в понедельник в больницу, но мне почему-то кажется, что вы предпочтете встретиться на нейтральной территории…

— Если вы собираетесь шантажировать меня так же, как Снежану Артемовну…

— Вы можете прийти не один, — также задушевно продолжал Данилов, — и можете записывать наш разговор на камеру или диктофон. Выбор места встречи за вами, только хотелось бы не откладывать ее до позднего времени.

— Ровно через час на Чистых прудах у памятника Грибоедову! — сказал Раевский и отключился.

Место для встречи было выбрано умно — кругом уйма народу, можно не опасаться какого-либо зла от коварного доцента Данилова. Опять же — есть, где присесть, ведь на ходу разговаривать не очень удобно.

Профессор явился на встречу в одиночку и за пять минут до назначенного времени. Данилов уже с четверть часа любовался памятником. Умели же люди раньше делать красиво! Не то что нынешние какашки на Болотной площади…

— Это я вам звонил, Геннадий Всеволодович, — сказал Данилов, подходя к озирающемуся по сторонам Раевскому.

Ничего не ответив, Раевский направился к ближайшей свободной скамейке, уселся на нее и выжидательно посмотрел на Данилова. Данилов сел рядом, но не очень близко.

— Что вам от меня нужно? — нервно поинтересовался Раевский. — Предупреждаю сразу, что шантажировать меня бесполезно! Я, знаете ли, не из тех…

— Боже упаси! — притворно ужаснулся Данилов. — Как можно? Я просто хотел посмотреть вам в глаза…

— Давайте обойдемся без этой ненужной лирики! — потребовал Раевский и демонстративно отвернувшись, стал смотреть на памятник.

— Это не лирика, Геннадий Всеволодович, а суровая правда жизни, — сказал Данилов, уже без наигранного радушия. — Я знаю, что Сапрошин не виноват…

— Вы можете думать все, что вам вздумается! — тихо отчеканил Раевский, продолжая созерцать памятник. — Мне от ваших дум ни холодно и ни жарко!

— Я знаю, что Сапрошин не виноват, — повторил Данилов. — Шполяк врет, а аппарат на самом деле был полностью исправным. Знаете, какую ошибку вы допустили?

Раевский ничего не ответил.

— Вы слишком тщательно прятали концы в воду, Геннадий Всеволодович. И изрядно при этом наследили.

— Что вы имеете в виду? — Раевский обернулся к Данилову и начал сверлить его неприязненным взглядом.

— Я имею в виду затею с ремонтом исправного аппарата, — объяснил Данилов. — Подозреваю, что его ремонт был сделан только на бумаге. Но при этом оплачен живыми бюджетными деньгами… Ай, как нехорошо обкрадывать государство…

Данилов сокрушенно покачал головой и встал.

— Это все, что я хотел вам сказать, Геннадий Всеволодович, — объявил он. — Ответка прилетит, ждите!

«Твою последнюю фразу можно истолковать как угрозу! — тут же забеспокоился внутренний голос. — Мало ли что можно считать ответкой!».

«Я имел в виду „unicuique secundum opera eius“»,^[57] — пояснил Данилов, шагая к входу в метро.

«Скажи что-нибудь еще на латыни! — заерничал голос. — Ты же когда-то сборник афоризмов наизусть выучил!».

— Feci quod potui faciant meliora potentes!^[58] — вслух сказал Данилов.

— Factum est factum!^[59] — ответила шедшая навстречу девушка.

Москва — город высокой культуры, жители которого владеют не только живыми, но и мертвыми языками.