Читать книгу - "Собрание сочинений в пяти томах - Михаил Афанасьевич Булгаков"

ли, я один в продолжение обеда выпил семнадцать бутылок шампанского.

Почтмейстер. Ну семнадцать бутылок ты не выпьешь.

Ноздрев. Как честный человек говорю, что выпил.

Почтмейстер. Ты можешь говорить, что хочешь…

Мижуев. Только ты и десять не выпьешь!

Ноздрев (Прокурору). Ну хочешь биться об заклад, что выпью?

Прокурор. Ну к чему ж об заклад!..

Ноздрев (Мижуеву). Ну поставь свое ружье, которое ты купил!

Мижуев. Не хочу.

Ноздрев. Да, был бы ты без ружья, как без шапки. Брат Чичиков, то есть как я жалел, что тебя не было!..

Чичиков. Меня?!

Ноздрев. Тебя! Я знаю, что ты не расстался бы с поручиком Кувшинниковым.

Чичиков. Кто это Кувшинников?!

Ноздрев. А штабс-ротмистр Поцелуев!.. Такой славный. Вот такие усы. Уж как бы вы с ним хорошо сошлись! Это не то что прокурор и все губернские скряги…

Полицеймейстер, Почтмейстер и Прокурор уходят.

Эх, Чичиков, ну что тебе стоило приехать? Право, свинтус ты за это, скотовод этакий! Поцелуй меня, душа!

Мижуев уходит.

Мижуев, смотри, вот судьба свела. Ну что он мне или я ему? Он приехал бог знает откуда, я тоже здесь живу. Ты куда завтра едешь?

Чичиков. К Манилову, а потом к одному человечку тоже в деревню.

Ноздрев. Ну что за человечек, брось его, поедем ко мне.

Чичиков. Нельзя, есть дело.

Ноздрев. Пари держу, врешь. Ну скажи только, к кому едешь?

Чичиков. Ну к Собакевичу.

Ноздрев захохотал.

Что ж тут смешного?

Ноздрев (хохочет). Ой, пощади, право, тресну со смеху.

Чичиков. Ничего нет смешного. Я дал ему слово.

Ноздрев. Да ведь ты жизни не будешь рад, когда приедешь к нему. Ты жестоко опешишься, если думаешь найти там банчишку или добрую бутылку какого-нибудь бонбона. К черту Собакевича! Поедем ко мне, пять верст всего!

Первый. …а что ж, заехать, в самом деле, к Ноздреву, чем же он хуже других? Такой же человек, да еще и проигрался!

Чичиков. Изволь, я к тебе приеду послезавтра. Ну, чур, не задерживать, мне время дорого.

Ноздрев. Ну, душа моя, вот это хорошо! Я тебя поцелую за это. И славно. (Целует Чичикова.) Ура, ура, ура!

Заиграли клавикорды.

Занавес

Картина третья

У Манилова. В дверях. На Маниловой капот шелковый, по оригинальному определению Гоголя, «бледного» цвета.

Манилова. Вы ничего не кушали.

Чичиков. Покорнейше, покорнейше благодарю, я совершенно сыт.

Манилов. Позвольте вас препроводить в гостиную.

Чичиков. Почтеннейший друг, мне необходимо с вами поболтать об одном очень нужном деле.

Манилов. В таком случае позвольте мне вас попросить в мой кабинет.

Манилова уходит.

Чичиков. Сделайте милость, не беспокойтесь так для меня, я пройду после.

Манилов. Нет, Павел Иванович, нет, вы гость.

Чичиков. Не затрудняйтесь, пожалуйста, проходите.

Манилов. Нет, уж извините, не допущу пройти позади такому образованному гостю.

Чичиков. Почему же образованному? Пожалуйста, проходите.

Манилов. Ну да уж извольте проходить вы.

Чичиков. Да отчего ж?

Манилов. Ну да уж оттого!

Входят в кабинет.

Вот мой уголок.

Чичиков. Приятная комнатка.

Манилов. Позвольте вас попросить расположиться в этих креслах.

Чичиков. Позвольте я сяду на стуле.

Манилов. Позвольте вам этого не позволить. (Усаживает.) Позвольте мне вас попотчевать трубочкою.

Чичиков. Нет, не курю. Говорят, трубка сушит.

Манилов. Позвольте мне вам заметить…

Чичиков. Позвольте прежде одну просьбу. (Оглядывается.)

Манилов оглядывается.

Я хотел бы купить крестьян.

Манилов. Но позвольте спросить вас, как желаете вы купить крестьян — с землею или просто на вывод, то есть без земли?

Чичиков. Нет, я не то чтобы совершенно крестьян… Я желаю иметь мертвых…

Первый появляется.

Манилов. Как-с? Извините, я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово?..

Чичиков. Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые.

Манилов уронил трубку. Пауза.

Итак, я желал бы знать, можете ли вы мне таковых, не живых в действительности, но живых относительно законной формы, передать, уступить… (Пауза.) Мне кажется, вы затрудняетесь?

Манилов. Я? Нет. Я не то… Но не могу постичь. Извините… Я, конечно, не мог получить такого блестящего образования, какое, так сказать, видно во всяком вашем движении… Может быть, здесь скрыто другое? Может быть, вы изволили выразиться так для красоты слога?

Чичиков. Нет, я разумею предмет таков, как есть, то есть те души, которые точно уже умерли. (Пауза.) Итак, если нет препятствий, то с богом, можно бы приступить к совершению купчей крепости.

Манилов. Как, на мертвые души купчую?!

Чичиков. А, нет! Мы напишем, что они живы, так, как стоит в ревизской сказке. Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов. Я немею перед законом. (Пауза.) Может быть, вы имеете какие-нибудь сомнения?

Манилов. О, помилуйте, ничуть. Я не насчет того говорю, чтобы иметь какое-нибудь, то есть критическое предосуждение о вас! Но позвольте доложить, не будет ли это предприятие, или, чтобы еще более, так сказать, выразиться — негоция, — так не будет ли эта негоция не соответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?

Чичиков. О, никак! Казна получит даже выгоду, ибо получит законные пошлины.

Манилов. Так вы полагаете?..

Чичиков. Я полагаю, что это будет хорошо.

Манилов. А если хорошо, это другое дело. Я против этого ничего.

Чичиков. Теперь остается условиться в цене.

Манилов. Как в цене? Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые, в некотором роде, окончили свое существование! Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, я предаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.

Чичиков. Почтеннейший друг, о! (Жмет руку Манилову.)

Манилов (потрясен). Помилуйте, это сущее ничего, а умершие души, в некотором роде, — совершенная дрянь.

Чичиков. Очень не дрянь. Если бы вы знали, какую услугу оказали сей, по-видимому, дрянью человеку без племени и без роду! Да и действительно, чего не потерпел я! Как барка какая-нибудь среди свирепых волн… (Внезапно.) Не худо бы купчую совершить поскорее. Вы уж, пожалуйста, сделайте подробный реестрик всех поименно. И не худо было бы, если бы вы сами понаведались в город.

Манилов. О, будьте уверены. Я с вами расстаюсь не долее как на два дни.

Чичиков берет шляпу.

Как, вы уже хотите ехать? Лизанька, Павел Иванович оставляет нас.

Манилова (входя). Потому что мы надоели Павлу Ивановичу.

Чичиков. Здесь, здесь, вот где, да, здесь, в сердце, пребудет приятность времени, проведенного с вами! Прощайте, сударыня. Прощайте, почтеннейший друг. Не