Читать книгу - "Между небом и тобой - Лоррен Фуше"

– Я… не… в воде…

– Какое счастье! Ты ударилась? Тебе больно?

– Я… недалеко… от края…Тут скользко…Ты была права…

Какая теперь разница, права я была или нет! Главное, я не могу спуститься, чтобы ей помочь. Если я тоже поскользнусь, никто никогда не узнает, где мы, куда девались. Подползаю к обрыву и смотрю вниз. Моя голова чуть-чуть выступает за край расщелины. И я ее вижу! Вон оно там, оранжевое пятнышко посреди всего зеленого! Она упала животом на куст, который и не дал ей падать дальше, но перевернуться на спину не может: Шарлотта не застегнула кофту, сломанная ветка продырявила ее майку и воткнулась прямо в грудь. Меня тошнит чем-то горьким.

– У меня… внутри… какой-то… кусок дерева… – стонет Шарлотта.

Я никогда не видела фильмов ужасов, но, наверное, там все происходит примерно так. Передо мной все начинает плыть, но я беру себя в руки – сейчас нельзя киснуть и расслабляться.

– Не шевелись! Главное – не шевелись! Я сейчас кого-нибудь приведу!

Но она шевелит рукой, медленно тянется к ветке.

– Не… бро… сай меня! Я… сейчас… вытащу… это де…

– НЕТ!!! Не трогай ветку!

Сразу вспоминаю историю про мальчика Таши из Бутана, как Жо его спас. Надо, чтобы Шарлотта мне поверила. Изо всех сил стараюсь казаться спокойной, вот только голос дрожит, как бы меня не выдал. И пот заливает глаза.

– Это очень-очень важно, Шарлотта, самое сейчас главное – не дотрагиваться до ветки. Ее нельзя вытаскивать!

– Я… не… хочу… жить… так… с ней… всю… жизнь, – в ужасе говорит сестра. – Не… хочу… чтобы… сквозь… меня… росло… дерево…

– Знаешь историю про Жо и маленького бутанского мальчика?

– Нет…

– Мальчику попала в грудь стрела, а его мама не знала, что нельзя, и стрелу вытащила. Хорошо, что это видел Жо. Он подбежал к мальчику и быстро заткнул пальцем дырку от стрелы. И отвез Таши в больницу, где его прооперировали, и мальчик выздоровел. Сейчас он взрослый и пишет Жо каждый год письма – благодарит его.

– Тогда… беги… за Грэм…

Ура, она поняла!

– Бегу. Постараюсь вернуться как можно быстрее. Жо точно тебя спасет. Только не трогай эту ветку!

– А если… я… умру… я увижу… там… Грэнни?

Мне нельзя плакать, и я кричу:

– Если ты умрешь, тебе придется каждый день лопать только то, что она готовит, нет уж, держись!

Мчусь по дороге, пытаясь вспомнить дедушкины рисунки. За ребрами – легкие. Там есть кость, похожая на галстук, но я забыла, как она называется. И еще там сердце.

Жо – остров Груа

Я один, дети уехали к крокодильему нотариусу. «Жозеф» у меня на плечах сегодня бежевый. Маэль на работе. Альбена отправилась в город за покупками, но книжный небось за три версты обходит, чтобы, не дай бог, не пересечься с мамой Помм. На улице скрежещут шины, кто-то резко тормозит. У нашего дома останавливается белый «ситроен». Хлопает дверца. Выглядываю в окно. Это Вероника, дочка Люсетты-с-чумпотом. Она стрелой несется через сад, похоже, сильно взволнована. Хоть я и на пенсии, мои врачебные рефлексы не угасли. Кто заболел? Ее мама? Ее брат?

– Помм… – выдыхает Вероника. – В Адской дыре…

Сердце у меня рвется пополам.

– Упала?

– Я вызвала пожарных и «скорую», а твоего телефона у меня не было. Нет, не Помм, упала Шарлотта, и ей ветка в грудь воткнулась. Помм просила тебе передать: как у Таши.

Прости меня, любимая, прости, Лу. Знаешь, в чем провинился? Я ведь, на секунду смешавшись, поблагодарил Бога за то, что несчастье с Шарлоттой, а не с Помм. Теперь мне стыдно. Но если бы погибла Помм, все звезды бы погасли, без нее у меня опустились бы руки, без нее мне совсем уже незачем стало бы жить… Я должен одинаково сильно любить обеих наших внучек, но я ведь не святой… Я каждый день вижу Помм, она растет у меня на глазах, а Шарлотту так мало знаю… Не сердись на меня, Лу, я спасу девочку.

– Поехали!

Едем. Вероника за рулем. Я ухитряюсь, несмотря на тряску, отправить эсэмэску Маэль: «Пом ОК, Шрлт упала в адск дыру». Мороз на дворе, а с меня пот градом. Вероника ловко объезжает выбоину на дороге.

– Сегодня есть только дежурный врач, и, скорее всего, он уже там, – говорит она.

Ну да, мои коллеги Алексис и Фаустина в отпуске. Помм сказала «как у Таши». Хорошо бы у дежурного врача был опыт работы на «скорой», тогда он не тронет ветку, а потом уже девочкой займется хирург. Никто не должен вытаскивать эту злосчастную ветку, пока Шарлотту не положат на операционный стол, никто, иначе ведь огромная кровопотеря… Сколько крови в девятилетием ребенке? Меньше трех литров. Вытечет ужасающе быстро. Вспоминаю, как сказал Пьер Депрож^[129]: «У меня нет рака и никогда не будет: я против». Я должен спасти Шарлотту. Моя внучка не может умереть: я против!

Альбена – остров Груа

Тут и магазинов-то кот наплакал, и, соответственно, товаров, а уж если сравнить с парижскими распродажами… Но поскольку и покупателей здесь меньше, мне везет. Покупаю Сириану куртку взамен отданной тому клошару, точно такую же, – конечно, та была старая и муж давно ее не носил, но сейчас вижу, что ему ее точно не хватает. Свитер для Шарлотты. Малиновую матросскую блузу для себя – будет что надеть летним вечером на юге. Смотрю на часы. Наверное, они уже подписали все документы, и мы наконец свободны. Уедем отсюда в Лорьян сегодня же, поселимся в хорошем отеле, завтра утром осмотрим «Город парусного спорта» имени Эрика Табарли^[130], потом снова в путь. Моей ноги здесь больше не будет. Может быть, я и любила бы этот остров, если бы на нем не было Маэль и Помм. Замечаю по ту сторону рынка кладбищенскую стену. Зайду, пожалуй, помолюсь на могиле свекрови. Мы не слишком-то любили друг друга, но не будь ее – не было бы ни Сириана, ни Шарлотты.

Не успеваю дойти до кладбища, как раздается вой сирены. Нет, это не гудок почтовика, это сигнал пожарных-спасателей. Пакеты с вещами вдруг делаются неподъемными, оттягивают руки. На этом клочке земли посреди океана не в сезон остается больше тысячи жителей, триста пятьдесят семей, но я знаю, знаю, я поняла в первую же секунду, как тогда, с Танги.

Кровь в жилах останавливается, пакеты падают из рук, люди замедляют ход, вертят головами, провожают взглядами красный фургон. Из книжного магазина выходит женщина. Бежит ко мне. Это Маэль. Я ее и видела-то всего один раз – на похоронах свекрови, но мигом поняла, до чего она еще опасна. Сириан на мне женился только из-за того, что я забеременела. Он любил Маэль, а она отказалась уехать за ним с острова. Но он никогда не переставал ее любить. Он утешался с другими женщинами, а любил ее. Я знаю о его связи с этой бабой из отеля, где проходят их think tank’и, я знала о ней с самого начала. И она не первая. До нее была шлюшка из родительского комитета. Но он ведь как: с очередной переспит – и к вечеру домой в Везине. Мой отец тоже изменял маме, мама объяснила мне, что это нормально, потому что мужчины думают нижним этажом, так что не надо на них обижаться, не то потеряешь все. Я бы поклялась, что Жо был верен Лу всю жизнь, ан нет – тешила себя иллюзией. Я думала, что Сириан, Шарлотта, Опля и я – неуязвимый и несокрушимый квартет. Пока эта сирена не просверлила мне уши и не содрала с меня кожу.