Читать книгу - "Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон"

– Ой, как хорошо, что напомнил. Девушка, – обратился Лёва к проходящей мимо официантке: – И больше сливок мне в кофе, да пожирнее. Стас, у меня жизнь одна, я хочу ей наслаждаться, а вредно это или полезно, мне плевать.

– Хорошо, наслаждайся. Как Аристовский? Он всё подготовил?

– Да, осталось только дело за тобой. Как только Лара согласится выступить поручителем по твоему кредиту, мы сразу же пустим дело в ход.

– А про меня она узнает?

– Если не дура, догадается, что всё было фиктивно. – Лёва достал сложенные документы. – На, подпиши.

Стас пролистал документы, подписал их.

– Когда ты всё успеваешь? Мы с тобой тут сидим кофе пьём, а контракт уже заверен нотариусом.

Лёва расплылся в улыбке.

– Ты же знаешь, что моя безграничная любовь к женщинам мне жить и строить помогает. Связи всегда нужны. – Продолжая улыбаться, Лёва посмотрел в окно на серое небо: – Ах, ностальгия берёт. Когда мне было двадцать, я никогда не выходил из дома без трёх вещей.

– Чего же?

– Плитки хорошего шоколада, маленького флакончика французских духов и бутылки коньяка.

– А сейчас чем ты пробиваешь себе дорогу? – рассмеялся Стас.

– Сейчас уже почти всё схвачено. Те, кто в пору моей молодости были рядовыми секретаршами или администраторами, уже руководители. И они помнят меня, родного и любимого. Ты знаешь, был у меня один роман с такой тёткой – ей почти пятьдесят было, а мне всего двадцать два, представляешь?

– Представляю. Короче, кот масленый, ближе к делу. Что дальше с Ларой? Это серьёзно то, что ты тогда мне сказал?

Лёва улыбнулся, подумав, а что это так Ильин разнервничался. Ему нравилось играть на чувствах приятеля, поэтому вместо прямого ответа он продолжал:

– Никогда ты не даёшь мне погрузиться в моё прошлое, ведь оно было таким приторно-сладким. Меня любили все девушки Москвы и Московской области, а также ближайших дружественных нам республик. Я целовал их, любил их. И они любили за что? За красивые слова и шоколадку. А сейчас? Что творится сейчас с девушками – к ним без машины не подходи, без приглашения на ужин в «Пушкине» они с тобой даже не захотят встречаться. Нет чтобы посидеть в парке на лавочке и почитать тихонько стихи «Я вас любил…». Ах, весна моей жизни, как же всё было волшебно.

– Что ты ноешь, как будто ты бедный? Ты что, лишён сейчас женского внимания?

– Я лишён веры в искреннее женское внимание. Понимаешь, оно разбилось вдребезги о суровую реальность. Мне так трудно жить в этом жестоком мире материализма.

Стас захохотал.

– Что ты смеёшься? Я тебе говорю правду! – возмутился Лёва, сам веря в то, что говорит правду. Хотя на самом-то деле жаловаться ему было действительно не на что. И всё, что он говорил, было как репетиция роли состарившегося актёра, который всё ещё пытается сыграть в амплуа первого любовника.

– Да-да. А деньги ты хочешь получить просто так, чтоб отправить их на благотворительность.

– Конечно, я помогаю нуждающимся. Ты не представляешь, сколько расходов с каждой девушкой. Ведь каждую нужно вывести в свет, каждой нужно помочь, одеть её, обуть, посадить на колёса, кого-то ещё и жилплощадью обеспечить. Хотя последнее я делаю редко – только по большой любви. И ты понимаешь… – Лёва медленно разрезал блин, положил на него большую горку красной и чёрной икры и, отправив всё это в рот, медленно, смакуя, стал жевать. Потом он решил, что икру нужно непременно запивать шампанским, и попросил принести ему бокал. Наконец вспомнил, о чём говорил, и продолжил: – Самое-то обидное, что никакой после этого благодарности. Уходят, бросают.

– Тогда не траться. Найди себе такую, которой от тебя ничего не будет нужно.

– Всем что-то нужно друг от друга. Отношений, построенных только на платонических и не корыстных чувствах, не бывает.

– Но ведь Лара от тебя ничего не взяла.

– Ну с бизнесом-то я помог, через своих знакомых всё пробивал.

– Всё остальное она сама заработала.

– Ты её оправдываешь, что ли? Не понимаю тебя, Ильин. Ты согласился кидануть девушку на бабло и говоришь, что она святая.

– Я и не говорю, что она святая. Я пытаюсь тебе напомнить, что хоть кто-то в этой жизни не пытался тебя разорить.

– Зато Лара сильна в другом: она всегда меня унижала. – Лёву разобрала злость. Он накалывал блины с силой, так, что был слышен скрежет ножа о тарелку. – У неё всегда был ответ на любой мой вопрос, всегда она была права. А сейчас посмотри на неё. Так нос задрала, что вообще меня не замечает.

– Так ты за это её не любишь?

– А за что вообще её любить? – Лёва доел икру и принялся за пирожные. – Давай не будем о ней, а то аппетит пропадёт.

– А о чём мы тогда будем говорить?

– Я имею в виду о ней и обо мне. – Лев замолчал. А потом уставившись на Стаса, да так, что Ильин испугался бесовского взгляда Штейна, добавил. – Про то, что я тебе говорил, не шутка. Если не ты, это сделает кто-то другой.

Стас понял, что на самом-то деле Лёву невнимание Лары очень задевает. И что, возможно, он даже любил её и продолжает любить. Лара – это его несбывшаяся мечта, поэтому ему так приятно если не обладать этой мечтой, то уничтожить её.