Читать книгу - "Звезды, души и облака - Татьяна Шипошина"

Штук пять в день… А может, семь…

Ну, так и решим. Вот пачка, лежит на холодильнике. Бери, а я буду знать, сколько тебе надо. Примерно…А кури — на балконе. Дома, в комнатах, и я не курю, только в экстремальных случаях.

Сначала сигареты уходили понемногу. А потом стали пропадать с холодильника — по полпачки за раз.

— Тоха, ты сигареты брал?

— Нет.

— А куда же они деваются? Мать, ты что — снова курить начала?

— Нет.

— Тогда — где сигареты?

Я накрывала в комнате стол к обеду. Андрея не было, Тоха с Васькой пришли с речки — мокрые, разгорячённые.

— Так кто же сигареты брал?

Тоха молчал. Он помогал накрывать, суетливо бегая от холодильника к столу.

Мы сели за стол, и я разлила суп по тарелкам.

— Так что, — продолжал Вася-старший, — я, в своём собственном доме, не знаю, куда мои вещи исчезают? Мать, так-то ты курить бросила!

— Я должна оправдываться? — спросила я. — Тоха, ты сигареты брал?

— Нет.

Обед продолжался в молчании.

— Мне бы хотелось, — продолжал Вася-старший, — чтобы ты понял, что если ты молчишь, то этим самым подставляешь другого человека. Вот сейчас — подозрение ложится на мать. И ещё, ты должен увидеть разницу. Когда тебе желают добра, и могут простить, или когда тебя хотят уничтожить. Только дурак не увидит этой разницы.

Вася поднялся и встал, опираясь руками о стол.

— И ещё. Даже последний вор… не будет красть там, где живёт.

И Вася вышел на балкон. Покурить после обеда.

— А по мне, — сказала я, — лучше плохая правда, чем враньё. Меня от этого вечного вранья — уже тошнит.

Очередь мыть посуду была Васьки-младшего. Васька загремел на кухне. Я тоже встала. Тоха остался за столом один. Он сидел, уткнувшись носом в пустую тарелку.

Потом он встал и пошёл к своему креслу-кровати. Подняв подушки, он вытащил завёрнутые в газету сигареты, довольно много.

Тоха вынес сигареты на кухню и положил на холодильник.

— Я… я сигареты брал…

Ему было тяжело. То, что он брал сигареты — было явным, все факты были налицо. Но надо было ещё и сказать. Сказать это — «я»!

— Вот и пусть лежат. Открыто лежат! — сказал муж. — А впрок не собирай, не надо. На всю жизнь — не соберёшь. А нам ты можешь доверять.

А мне ничего не хотелось говорить. Не хотелось встревать в мужские разговоры. И Тоха, я думаю, наслушался женщин, на своём веку.

Тоха схватил сигарету и тоже побежал курить, на другой балкон.

Так они и стояли оба, и курили на своих балконах.

А мы с Васькой сидели на кухне. Васька мыл посуду разбрызгивая воду. А я — просто сидела. Думала. Мысль додумывала.

Думала, думала, и вдруг остановилась. Что-то было со мной не так, как всегда…

Мне не хотелось курить! Вот это да! Вот это — чудо!

Мне не надо было сдерживаться и мучиться — я просто не хотела! Неужели правда?

Неужели правда, Господи? Я боялась поверить.

Я вышла на балкон, подошла к Васе. Потом взяла из пепельницы окурок и размяла его пальцами. Нет, мне не хотелось.

— Ты что? — спросил Вася.

— Ничего, — ответила я. — Кажется, со мной произошло чудо.

— Ну, мать… У тебя чудеса — на каждом шагу!

— Нет, чудо, — сказала я. — Вася, мне не хочется курить.

Я ещё раз поднесла к носу окурок, понюхала, поморщилась и положила его обратно в пепельницу. Кажется, всё.