Читать книгу - "Второе пришествие кумранского учителя. Поцелуй Большого Змея - Яков Шехтер"

– Не знаешь, – покачал головой Кифа. – Но ведь это так просто! Я мечтаю об отпуске, когда смогу вернуться на три недели в Мигдал, взобраться на гору и сидеть рядом с отцом на соломенной подстилке, слушая песни матери.

– Разве в обители бывает отпуск?

– Для учеников бывает. Три недели в году. Те, у кого есть куда вернуться, уходят на эти три недели.

– Куда вернуться? Что ты имеешь в виду?

– Семьи многих учеников могут остановить их продвижение. Поэтому Наставник отпускает далеко не всех.

– А у тебя… – я замолчал, не зная, как лучше задать вопрос.

– У меня все нормально, – улыбнулся Кифа. – Я ухожу каждое лето. Правда, вместо трех недель дома получается от силы две с половиной.

– Почему?

– Как это почему? Ты разве не знаешь, сколько занимает путь от Соленого моря до Кинерета?

– Не знаю. Кроме Эфраты, Иерусалима и Яффо я нигде не бывал.

– А, тогда понятно. В общем, от обители до Мигдала примерно два с половиной дня пешком. Если очень спешить, можно успеть за два. Знаешь что, Шуа, – Кифа оживился, и глаза его заблестели. – А давай вместе махнем ко мне на гору. Вот будет здорово!

– Нет, я хочу увидеть родителей.

– Тоже правильно. Перенесем на следующий год, договорились?

– Договорились!

Я не знал, что будет в следующем году, да и Кифа, наверняка, плохо представлял те изменения, которые могут произойти с нами за столь долгий срок, но его предложение было сделано от чистого сердца и с такой душевной приязнью, что я не мог не согласиться.

– Так вот, – Кифа снова устремил взгляд на верхушку кипариса. – Не сколько лет назад по Мигдалу разнеслась тревожная весть: шайка разбойников, орудовавшая в горах возле южной оконечности озера, возле новой римской дороги, перебралась в наши края. Особый ужас вызывал атаман шайки, некий Бар-Аба. Даже имя его вызывало отвращение: родители разбойника отказались от собственного сына, и поэтому безжалостного кровожадного убийцу называли просто Бар-Аба, то есть сын своего отца.

Рассчитывать на защиту от войск правителя области, сидящего в Тверии, не приходилось. Шайка совершала набеги по ночам, внезапно возникая из темноты в самых неожиданных местах. Действовали бандиты молниеносно и, завершив свое дело, тут же растворялись в ночи. Правительственные войска, направленные в погоню за шайкой, без толку слонялись между деревнями, тщетно рассчитывая напасть на какой-либо след. Разбойники прятались в пещерах или в лесной чащобе, и выходили наружу только в глухие часы ночи, когда солдаты давно спали.

В деревне договорились о собственных методах обороны. Во-первых, отрядили сторожей, которые всю ночь ходили по деревне, прислушиваясь и присматриваясь. Во-вторых, условились, что при звуке сигнала – звоне больших колокольчиков, хорошо слышном в тишине, все мужчины бегут на звук с оружием. И хоть рыбаки обладали незамысловатым оружием: топорами, баграми, острогами, ножами, но злость и решительность многого стоят, особенно в ночной схватке. Кроме того, не следовало забывать о малочисленности шайки, а в Мигдале проживало в то время несколько сот семей. Правда, в ночном бою сутолока могла только помешать.

Наше положение было особенным. На вершину горы сторожа не станут карабкаться, ночью эта прогулка довольно опасна. Да и будь тропинка удобной и проходимой, это мало что бы изменило, ведь вся деревня лежит возле берега или на склонах горы, а из-за одной семьи сторожа не станут забираться на вершину. Заботиться о собственной безопасности приходилось самостоятельно. И отец начал действовать.

Мы вырыли большую яму перед началом спуска и, запрудив ручей, направили его по канаве в эту яму. Из нее по другой канаве вода возвращалась в свое прежнее русло. Фокус состоял в том, что одна из стенок нависала над спуском, при помощи нескольких ударов мотыги вся вода, собравшаяся в яме, обрушивалась на тропинку и мгновенно делала ее непроходимой. Подняться вверх по скользкой грязи непрошеные гости вряд ли бы сумели, как, впрочем, и спуститься вниз.

Кроме этого сюрприза, мы собрали много увесистых камней, и соорудили из них пирамиду возле ямы. В основание пирамиды отец подложил длинное бревно. В случае опасности стоило навалиться на него с двух сторон, и на тропинку обрушился бы каменный град. Уцелеть под такой лавиной никто бы не сумел: все, что находилось на тропинке, было бы сметено в пропасть.

Теперь каждую ночь, прислушиваясь к любому подозрительному шороху, мы по очереди дежурили возле спуска. Если бы разбойники решились атаковать нас, дежурный издалека услышал бы сопение поднимающихся по тропинке людей, хруст гравия, стук камешков, срывающихся из-под ног в пропасть – и разбудил бы всю семью. А дальше… Дальше вступили бы в дело вода и камни.

За несколько месяцев до начала истории с разбойниками произошло событие, о котором я должен рассказать отдельно. Рассказать предварительно, иначе случившееся дальше будет непонятным. Я уже говорил тебе, Шуа, что на вершину Арбеля частенько залетают горные орлы?

– Нет, не рассказывал.

– Странно, мне казалось, что говорил. Так вот, орлы постоянно парят над пропастью между Арбелем и берегом Кинерета, то и дело круто срываясь вниз за добычей. Когда они взмывают вверх, проносясь мимо вершины, можно разглядеть зажатого в когтях суслика, тушканчика или полевую мышь.

На нашей вершине орлы не селятся, видимо, из-за присутствия людей, но частенько усаживаются на скалу, которой заканчивается ее южная оконечность. Мы опасались к ним приближаться, уж больно грозно птицы посматривали в нашу сторону. Хищно загнутый клюв и острые когти, оставлявшие царапины даже на базальте, не вызывали желания свести более близкое знакомство.

Говоря мы, я имею в виду себя. Отец почти не выходил из сарая, происходящее вокруг его не интересовало. Сейчас я понимаю, что он глубоко погружен в свой внутренний мир, мир Учения. Как мы уже отмечали с тобой, Шуа, самое прекрасное и безграничное на свете – это душа человека. И если ты умеешь взглянуть на нее со стороны, то полеты орлов и горные виды покажутся плоским и скучным зрелищем.

Моих братьев тоже мало привлекало рассматривание природы. Они полностью сосредоточены на работе и Учении. В нашей семье лишь я и Мирьям наблюдали за происходящим вокруг не по причине той или иной хозяйственной надобности, а в силу любопытства.

Я обратил внимание, что пара орлов постоянно кружит у скалы. Как и другие, они то и дело бросались вниз за добычей, но не уносили ее к соседним утесам, а возвращались к вершине и скрывались за ней со стороны обрыва.

– Они свили там гнездо, – предположила Мирьям. – Пойдем, посмотрим на птенчиков.

Но подобраться к обрыву мы не сумели. Один из орлов все время висел в воздухе неподалеку и грозным клекотом встречал наше приближение.

Так продолжалось несколько дней. А потом… Потом случилось ужасное. Сидя в сарае, мы услыхали клекот и бешеное хлопанье крыльев. Отец даже не пошевелился, братья переглянулись, но не встали со своих мест. Я не удержался и выскочил наружу.