Читать книгу - "Чинить живых - Маилис де Керангаль"

Швы наложены. Теперь надо было продуть трансплантат — удалить из него весь воздух, чтобы крошечный воздушный пузырёк не попал в мозг Клер: с этого мгновения сердце могло снова получать кровь.

Напряжение вокруг хирургического стола резко возросло. О’кей, заявил Арфанг, всё отлично: можем наполнять. Это был решающий момент. Сердце наполнялось крайне медленно, миллилитр за миллилитром; эта часть операции требовала особой точности: слишком резкая подача крови могла привести к деформации трансплантата, который уже никогда не вернул бы своей первоначальной формы, — медсёстры задержали дыхание; анестезиологи застыли, готовые к любым неожиданностям; перфузиолог от напряжения вспотел; Алис же осталась невозмутимой. В операционной никто не двигался — плотная тишина окутала хирургический стол: сердце медленно заполнялось. Наконец настал черёд электроимпульса. Вирджилио взял электроды дефибриллятора и протянул их Арфангу; на мгновение они замерли над столом и взгляды хирургов скрестились, после чего Арфанг дёрнул подбородком в сторону Вирджилио: давай, сделай это сам; возможно, в тот миг Вирджилио припомнил всё, что знал о молитвах и суевериях; возможно, он вознёс мольбу к Небесам или просто перебрал в памяти всё, что пережил за последние часы, — сумму всех действий, слов и чувств; затем молодой хирург аккуратно приложил электроды к сердцу и бросил взгляд на монитор с линией ЭКГ. Огонь! Мышца получила разряд, все застыли, глядя на новое сердце Клер. Орган слабо дёрнулся: одно, два, три резких сокращения, — остановка. Вирджилио ощутил ком в горле; Арфанг положил обе ладони на стол; Алис так побледнела, что одна из анестезиологов, испугавшись, как бы девушка не упала в обморок, потянула её за руку и помогла спуститься с приступки. Второй заход?

— Огонь!

И тут сердце сократилось, вздрогнуло, затем еле заметно шевельнулось, но тот, кто нагнулся бы к нему близко-близко, смог бы различить слабое биение: мышца начала потихоньку перекачивать кровь, разгоняя её по телу; орган занял своё место; его сокращения стали регулярными, правда, странно быстрыми, но уже вскоре сердце поймало нужный ритм, и теперь его движения напоминали биения сердца плода, видимые на мониторе во время первого УЗИ: первый удар, предвещающий рассвет.

Что слышала Клер, погружённая в анестезию? Пение Тома Ремижа? песнь прекрасной смерти? Слышала ли она его голос в четыре часа утра, когда ей пересадили сердце Симона Лимбра? Ещё полчаса женщина была подключена к экстракорпоральному кровообращению; затем её зашили, убрали расширители с зубчатыми рейками и соединили кожу аккуратнейшим швом; Клер по-прежнему находилась в операционной под неусыпным наблюдением медиков, окружённая чёрными мониторами, по которым мчались светящиеся волны её нового сердца; время, когда её восстановили; время, когда убрали кавардак в помещении; время, когда произвели перепись использованных инструментов и материалов; время, когда вытерли кровь; время, когда хирургическая команда распалась на отдельные составляющие, когда каждый снял спецодежду, натянул привычные вещи, плеснул воды в лицо и вымыл руки, а затем миновал больничную ограду, чтобы сесть в первый поезд метро; время, когда к Алис вернулся румянец и девушка робко улыбнулась, услышав, как Арфанг прошептал ей на ухо: ну, Арфангетта, что ты обо всём этом думаешь? время, когда Вирджилио снял шапочку и опустил маску, решив пригласить Алис в какое-нибудь кафе на Монпарнасе: тарелка жареного картофеля и антрекот, истекающий кровью — для поддержания атмосферы операционной; время, когда она надела белое пальто и огладила его меховой воротник; наконец, время, когда деревья осветились первыми робкими лучами солнца, когда морская пена побелела, когда запел щегол и завершилась сёрф-сэшн в ночи наперстянки. 5:49.