Читать книгу - "Охота на викинга - Нильс Хаген"

Возвращаюсь в купе. У всех почему-то напряженные, даже злые лица. Старуха поджала фиолетовые губы, Олег сосредоточенно ковыряется толстыми пальцами в пакете с сухариками, Арита смотрит в окно. Костя подскакивает с места, хватает меня за свитер:

— Слышь, Колян, твоя-то учудила, блин!

Непонимающе смотрю на Ариту. Она поднимает на меня глаза, в них стоят слезы.

— Что случилось? — спрашиваю я и отчетливо слышу в собственном, голосе какой-то, новый оттенок. Я никогда не участвовал в семейных ссорах и скандалах — в детстве был мал, а потом отец покинул своих хиппи, и они с матерью перестали ругаться. Теперь, похоже, у меня появилась возможность приобрести бесценный опыт.

— Она, — Костя тычет пальцем в Ариту и буквально кипит от возмущения, — квартиру на сигнализацию поставить забыла! Корова, блин!

Олег подает голос из своего угла у окна:

— Говорит, возвращаться надо. Правда, что ли?

Я вздыхаю. Это действительно так — сигнализация в квартире, которую я снимаю для Ариты, настроена таким образом, что, если в течение двадцати четырех часов не поставить ее на охрану или не отключить блок контроля, она сработает, и на пульт в полицию пойдет сигнал, после которого приедет группа с автоматами.

— Ну я забыла-а… — на горькой слезе тянет Арита. — Ни, что теперь дела-ать? Надо в Москву…

— Балда пустоголовая, — скрипит старуха. Мне очень хочется ударить ее, потом врезать Косте и напоследок Олегу.

— Почему вы довели ее до слез? — с трудом сдерживаясь, спрашиваю я у родственников. — Это же ерунда, пустяк! Каждый может что-то забыть. Позвоним и всё сделаем…

— Нет, по звонку не получится, — отвечает Рита, — ты же сам говорил, что нужно заранее заявку подавать, если мы хотим с ними по телефону связываться…

Я удивляюсь. Возможно, я такое и говорил, возможно, оно так и было, но после всего выпитого память сбоит.

— Ты же сам говорил, что, если я полечу с тобой, нужно не забыть в компанию обслуживания сигнализации позвонить и заявку оставить, что на время отъезда мы с ними будем по телефону связываться, если что. Перед твоей поездкой на Рождество. Ты что, не помнишь?

— Да… наверное, — бормочу я, хотя в памяти по-прежнему ничего.

— Так что теперь, поезд кидать, блин? — непонимающе смотрит на меня Костя. — Или пусть одна едет?

Все молчат. Арита встряхивает головой, поправляя челку, мизинцем снимает с ресниц слезинку и заявляет уже совсем с другой интонацией:

— Я одна не поеду. Боюсь…

Олег и Костя быстро переглядываются. Старуха всплескивает руками:

— Вот зараза! Весь праздник нам испортила!

— Сестренка, — очень приторным голосом произносит Костя. — А можно с тобой переговорить тет на тет?

Я вижу — он очень расстроен. И Олег огорчился, и даже старуха печалится. Все же они — хорошие люди, ведь все это путешествие затеяно ради меня, и то, что оно может не состояться, в сущности, мои проблемы.

Олег дергает Костю за штаны, жестом показывает — сядь, достает телефон:

— Успеете вы еще наговориться. А пока я позвоню Николаю Александровичу…

Арита почему-то бледнеет. Я не знаю, кто такой Николай Александрович, да это и не важно. Важно другое — все они, включая мою девочку, считают большой сложностью то, что таковой вообще не является.

Я прохожу к Олегу, удерживаю его руку с телефоном.

Не надо никуда звонить.

Я вдруг всё вспоминаю. Вернее, я вспоминаю всё про сигнализацию.

— Я сейчас всё улажу.

Достаю смартфон — сеть есть, все нормально, а то тут бывает, что поезд пересекает обширные зоны, где мобильная связь попросту отсутствует, как в пустыне Сахара, — захожу на сайт фирмы, которая устанавливала сигнализацию, ввожу пароль и логин. Когда я подписывал договор аренды, адрес сайта и все данные по сигнализации мне передал хозяин квартиры, как раз на подобный случай. Вхожу в личный кабинет, вывожу окно «состояние охранной системы», набираю нужную команду. Под зеленым флажком появляется надпись: «Система включена, объект на охране».

— Вот, — ласково говорю я Арите, — все в порядке, сигнализация включена.

— То есть все нормуль? Никуда ехать не надо? — радостно вскидывается Костя. — Ну, тогда по пивасу, блин!

Олег убирает телефон.

— До чего техника дошла! — скрипит старуха.

Только Арита молчит. Она с тоской смотрит на меня и беззвучно шепчет какие-то слова. Я не умею читать по губам, но неожиданно понимаю то, что хочет сказать моя возлюбленная:

— Что же ты наделал, Ни? Что же ты наделал…

Просыпаюсь посреди ночи, на лице — испарина, все тело затекло. Жарко — проводница включила систему отопления на полную мощность. Ее в русских поездах топят углем, как в девятнадцатом веке. Это неэкологично, но очень эффективно. Снаружи царит космический холод, а в вагоне очень тепло.

Поезд кидает из стороны в сторону, словно корабль в бурю. Громко храпит Олег, на верхней полке ворочается Костя. Арита и старуха спят в соседнем купе. Мне приходит в голову, что логичнее было бы переселить бабу Надю на мое место, а нам с Аритой ехать вместе. Я несколько утомился за сегодняшний длинный день, начавшийся пивным завтраком, продолжившийся обедом в вагоне-ресторане, где все же не обошлось без водки — «под соляночку, Колян, под соляночку святое дело, блин!» — и завершившийся опять пивом. Меня больше не забавляют однообразные прибаутки Кости, раздражает старуха, а Олег, хотя и молчит, тоже не вызывает желания находиться с ним в одной компании.

А главное я соскучился! Банально, по-человечески соскучился по своей любимой. Кроме того, мне пришла в голову интересная мысль — сделать это в поезде.

Вагон почти пустой, кроме нашей компании, еще только в трех купе едет несколько пассажиров, нам с Аритой никто не помешает. Нужно просто переселить старуху, занять ее место и… Воображение рисует картины одна заманчивее Другой.

Почему это сразу не пришло мне в голову?

Стараясь не шуметь, поднимаюсь, нашариваю в полумраке обувь, придерживая рукой, открываю дверь и выхожу в коридор. Тут почему-то совсем темно, только сквозь сизые окна пробивается тусклый свет далекой и льдистой луны, висящей в звездном небе. Странно, обычно свет в поездах ночью горит.

Купе, где спят Арита и старуха, рядом с нашим. Хватаясь за стены, занавески, поручни — вагон раскачивается просто немилосердно, — иду туда. Нажимаю на холодную ручку двери, тяну на себя — вдруг они забыли поднять защелку? Нет, не забыли. Черт, что же делать? Стучать? Пожалуй, да, больше ничего и не остается.

Поднимаю сжатую в кулак руку…

Дверь отъезжает неожиданно и резко. На пороге — старуха. В их купе, так же как и в нашем, работает ночное освещение, и подсвеченная этим тусклым, инфернальным светом баба Надя представляется мне выходцем из преисподней, жутким суккубом, пережившим свой возраст, воплощением смерти, явившимся за мной.