Читать книгу - "Я смогла все рассказать - Кэсси Харти"

Мы крепко обнялись. Питер, глотая слезы, прошептал:

– Я целовал тебя всю, каждый сантиметр твоего прекрасного тела, но так никогда и не поцеловал твои подколенные ямки.

После этих слов я чуть не передумала. Как же мне хотелось передумать! Мне хотелось поблагодарить Питера за все, что он для меня сделал. Я хотела сказать, как благодаря ему изменилась моя жизнь: я стала другим человеком. Меня распирало от желания сказать ему, что я научилась получать подлинное удовольствие от жизни, и это его заслуга. Он помог мне оценить красоту любви, телесной и духовной. Я хотела сказать, что по-прежнему люблю его и всегда буду любить. До конца жизни я буду ему благодарна за все. Все эти слова роились у меня в голове.

Но я так ничего и не сказала.

Я не могла говорить из-за слез.

Глядя, как Питер уходит, я думала: не ошиблась ли я? Может, стоило довольствоваться тем, что было? Может, лучше побежать вслед за ним и сказать, что люблю его, что все будет хорошо?

Я не стала этого делать. Я приняла правильное решение. Оставшись с Питером, я никогда не встретила бы главную любовь своей жизни.

После тяжелого расставания у меня началась вторая молодость. Я стала посещать клубы, вновь полюбила танцевать. Часто дочки выговаривали мне за откровенные наряды:

– Мама, ты что! Нельзя так одеваться в твоем возрасте!

Меня забавляла и трогала такая забота о моей нравственности. Я часто ходила на свидания, мужчины приглашали меня поужинать и даже на футбол. Ничем серьезным это не заканчивалось.

Как-то раз, когда я была в клубе с подругой, меня пригласил на танец симпатичный мужчина, представившийся Даниэлем. У него были красивые темные волосы и обворожительные карие глаза. Когда он обнял меня, я забыла обо всем на свете, я не слышала ничего, кроме гулкого стука сердца в груди. Не знаю, что на меня нашло: расставшись с Питером, я пообещала себе не торопиться в отношениях с мужчинами, но с Даниэлем все вышло само собой. У нас было столько общего, что в ночь знакомства мы проговорили до четырех утра.

Ухаживания Даниэля были немного старомодными. Шоколад, цветы, мелкие подарки и знаки внимания – в нем чувствовался настоящий романтик. Никакой спешки, мы просто хотели узнать друг друга поближе.

Спустя несколько месяцев я узнала, что мой отец тяжело болен. Набравшись храбрости, я позвонила домой, чтобы с ним поговорить. Мама не разговаривала со мной с тех пор, как я развелась с Джоном. Она не могла простить мне, что я упустила такого богатого мужа, хотя я рассказала ей, что он со мной вытворял. Я звонила отцу, только когда была уверена, что матери дома нет, но пару раз она брала трубку вместо отца и говорила со мной так насмешливо, что я потом еще долго не осмеливалась звонить. Но теперь, когда папа заболел, я снова понадобилась ей: на этот раз – чтобы помочь ей исполнить роль взволнованной жены. Когда я пришла к отцу в больницу, он сказал, что умирает.

– Все будет хорошо, пап, ты выкарабкаешься, – возразила я. – Вспомни, ты ведь и не в такие передряги попадал. – Я с большим трудом сдерживала слезы, чтобы отец не видел, как мне на самом деле страшно и плохо.

Папа покачал головой:

– Нет, Кэсси. Боюсь, это конец. – Он казался таким спокойным, умиротворенным. – Прощай, дочка, – прибавил отец шепотом и снова впал в забытье.

Это был последний наш разговор – той же ночью папа умер. Моего любимого папы не стало. Я любила его всем сердцем, хоть он из-за собственной слабости не отваживался перечить матери и защитить меня. Тем не менее папа был добрым и мягким человеком, и я искренне оплакивала его уход.

Пару дней мне пришлось провести в доме матери, чтобы сделать все приготовления для похорон. На людях мама прекрасно изображала скорбящую вдову и принималась рыдать каждый раз, когда кто-то из знакомых заходил выразить соболезнования, но, оставшись наедине со мной, она без умолку болтала об истинной любви всей ее жизни – о любви к Биллу, человеку, укравшему у меня детство. Ее не заботили ни смерть отца, ни мои чувства, она была поглощена воспоминаниями о романе с Биллом, длившемся больше двадцати лет. Когда мама начинала рыдать, она просила меня обнять ее. Не скажу, что мне это нравилось: ни разу в жизни она не утешила меня в горе, а теперь я должна была разделять ее скорбь по моему мучителю.

Когда мы разбирали вещи отца, мама то и дело принималась ворчать: ей не нравилось, что он бережно хранил все подарки, которые я, Том и сестры дарили ему в детстве. Папа умер, а она все продолжала его ругать. Со мной она была добрее, чем обычно, а все потому, что я играла роль второго плана в ее спектакле «Безутешная вдова». К тому же ни Том, ни сестры не соизволили приехать, так что я была ей нужна.

После похорон жизнь вошла в прежнее русло. Мы с Даниэлем становились все ближе. Однажды вечером мы слушали музыку и пили вино при свечах. Я вдруг почувствовала, что готова. В тот вечер мы впервые переспали. Я не пожалела: Даниэль был нежным и умелым любовником. Все было просто великолепно. Я снова почувствовала прелесть телесной любви. Это было тем более удивительно, что я ничего не рассказывала ему о том, что со мной произошло в детстве. Я не рассказывала об этом никому, кроме мамы и Питера.

Жизнь была прекрасна. Наверное, Даниэля не удивляло, что все прошло так хорошо, он ведь не знал ничего о моем прошлом. Я же не могла поверить своему счастью. Конечно, я не сомневалась, что рано или поздно у нас будет секс, но не была уверена, как все пройдет. Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Я знала, что люблю Даниэля и что мы будем счастливы вместе.

Как-то раз я, боясь опоздать на ужин с Даниэлем, в спешке забыла надеть кольца и весь вечер чувствовала себя неуютно.

– Примерь-ка вот это колечко, – сказал вдруг Даниэль и протянул мне крошечную коробку.

Я была поражена: за все время, что встречались, мы ни разу не обсуждали серьезность его намерений. Дрожащими руками я открыла коробочку. Внутри было изящное кольцо из белого золота с бриллиантом.

– На какой палец мне его надеть? – спросила я дрожащим от волнения голосом.

Даниэль взял мою руку и надел кольцо на безымянный палец. Сидевшие за столиком напротив пожилые дамы с восторгом наблюдали эту сцену. Я потеряла дар речи. Вот тебе и намерения! Это был чудесный романтический вечер, воспоминание о котором я сохраню на всю жизнь.

Вскоре после этого мы с Даниэлем переехали в новый дом, а в восемьдесят седьмом году сыграли свадьбу. В отличие от предыдущих браков, с Даниэлем я счастлива: мы никогда не скандалим, даже не спорим. Наоборот, все время смеемся. Для меня очевидно, что, не покончив с привязанностью к антидепрессантам, я не встретила бы свою настоящую любовь. И когда мы с Даниэлем познакомились, и когда я решила выйти за него замуж, никакие препараты не влияли на мои решения, это был только мой выбор. У меня не было тайн от нового мужа: я рассказала ему о жестокости матери, о многолетней зависимости от транквилизаторов и о том, как у меня забрали сына. Умолчала я только о том, что со мной сделал дядя Билл. Я не могла заставить себя выпустить наружу воспоминания о нем, слишком уж глубоко их запрятала.