Читать книгу - "Серые пчелы - Андрей Курков"

– А вы сами откуда? – спросила хозяйка, уставившись на незнакомца каким-то стеснительным, неуверенным взглядом.

– С Донбасса я.

– Да? – явно испугалась она. – Из Донецка?

– Нет, мой дом в серой зоне остался. Так а что с Ахтемом? Где он?

– А вы его откуда знаете? – Женщина, казалось, успокоилась, но пропустила вопросы Сергеича мимо ушей.

– Со съезда пчеловодов, в Славянске. Мы там в одной комнате жили. В пансионате. Я тоже пчеловод, приехал вот с пчелами…

Она бросила взгляд ему за спину, туда, где тропинка, выложенная красными кирпичами, к калитке вела.

– Anam, kim anda?^[1] – донесся звонкий голос, и в дверном проеме из-за спины женщины выглянула девчушка лет семнадцати, длинноволосая, стройная, в джинсах и футболке.

– Donbastan babanıñ tanışı keldi^[2], – ответила она. И тут же перешла на русский: – Нет нашего Ахтема, выкрали его. Двадцать месяцев уже прошло…

Сергеич, услышав новость, замер. Шаг назад сделал, оглянулся и с псом дворовым беспородным глазами встретился. Пес снова начал лаять.

– А вы к нему зачем? – спросила женщина.

– Да я думал ульи поставить где-то тут. Чтобы пчелы в тишине полетали. Ну и пожить в палатке. Рядом с пчелами, – растерянно сказал Сергеич.

– У нас пасека за виноградниками под горой, – голос хозяйки добрее стал и тише.

– Это ж Ахтема пчелы? – уточнил он.

– Да, Айше и Бекир ими занимаются, – она кивнула себе за спину, где только что ее дочь промелькнула. – Но больше Бекир, сын.

– Вы извините, – Сергеич почувствовал себя неловко. – Я ж не знал, что с Ахтемом такое…

Он вздохнул, рукой махнул потерянно, развернулся, чтобы уйти.

– Погодите! – остановила его хозяйка. – А как вас зовут?

– Сергей.

– Меня – Айсылу. Оставайтесь. Можете ваши ульи к нашим поставить… Я про вас не знала… Ахтем ни разу не говорил… Может, пообедаете с нами?

– Нет, я уже обедал! Мне бы быстрее пчелок выпустить! – В голосе Сергеича прозвучало искреннее беспокойство.

– Да, да, – она закивала. – Подождите минутку, я только дочке пару слов скажу и покажу вам дорогу. С вами проедусь. Это рядом!

– А что это у вас с машиной? – удивилась Айсылу, всплеснув руками, как только вышли они вдвоем со двора на улицу.

– Да пьяный один, – нехотя объяснил Сергеич. – Он контуженный на войне, а тут еще поминки, его товарища убили. Вот злость и согнал…

В машину Айсылу садилась осторожно, с опаской. Сразу ремнем пристегнулась.

– Теперь прямо, до мечети, а потом налево! – сказала.

Навстречу старушка с двумя козами шла. Посторонилась, машине дорогу освобождая, кивнула Айсылу и с интересом на водителя посмотрела.

– Это Савие, соседка, – пояснила жена Ахтема.

– Айсылу, Савие, – произнес Сергеич. – Необычные имена у вас тут!

– Мое и вправду уже не встретишь, – Айсылу едва заметно улыбнулась, словно припомнила что-то. – Меня так мама в честь своей младшей сестры назвала. Ее сестра во время депортации умерла. Ребенком еще.

Охватило Сергеича ощущение, будто за границу он попал, в сказочную восточную страну, где у людей и лица другие, и кожа другая, и одежда. И смотрел он по сторонам, выглядывая разницу в заборах, калитках и домах.

– Тут налево, вот тут! – привлекла Айсылу его внимание к дороге.

Свернул пасечник, и словно выросла перед ним удивительная гора, почти до верхушки покрытая густым зеленым лесом, а верхушка у нее из желтого камня.

– Ого! – вырвалось у него.

– Мангуп, – сладко произнесла жена Ахтема. – Там мой дедушка при немцах прятался. А после войны его советские солдаты поймали и расстреляли. Возле клиники Кадырова, там, где наркоманов лечили.

– А что, у вас наркоманов много? – обернулся удивленный пчеловод, отвлекшись от массивной, далекой, но все равно нависающей над ними всей своей странной громадиной горы.

– Нет. У нас нет. Из других городов привозили. Клиника частная. Доктор Кадыров их лечил. А когда русские пришли, он, говорят, в Киев переехал. Русские ему лечить наркоманов запретили. Вот, справа, видите здание! Там клиника была!

– А что там теперь?

– Ничего.

Гора вроде бы так и оставалась далеко впереди, но дорога едва заметно, но постоянно поднималась вверх. По правую сторону стройными, поперечными рядами росли виноградники. Выше, где виноградники заканчивались, начинался лес.

– Там направо и еще чуть-чуть, – показала рукой Айсылу.

Когда машина поднялась выше виноградников, дорога повернула и оборвалась, превратившись в тропу. И тут вместо того, что снизу казалось густым лесом, увидел Сергеич перед собой пологий просторный склон, где под миндальными и инжирными деревьями стояли ульи: желтые, синие, зеленые. Насчитал он их не меньше двух десятков.

– Ну вот, – Айсылу кивнула. – Приехали!

Когда вышли из машины, пасечник тут же принялся место для своих ульев присматривать. Ульи Ахтема чуть в глубине стояли, в три неровных ряда. Значит, и его ульи можно туда же, только ближе к дороге, к повороту поставить.

– Извините, а вы мне ульи снять поможете? – попросил Сергеич Айсылу.

– Да, конечно!

Проехал он чуть вперед, поближе к пасеке Ахтема. Айсылу машину пешком нагнала. Сняли они ульи и расставили их так, как Сергеич захотел. Потом она ему сарайчик с пчеловодческим инструментом показала. Он за пасекой и за кустистым лесным орехом стоял. С тропы, в которую дорога превратилась, его видно не было.

– Вот, возьмите, – протянула она ему ключ от навесного замка. – Там все, что нужно. Вода тут рядом, источник! – она показала рукой в сторону горы. – Там тропинка, увидите! Метров триста до него!

– Спасибо! – Сергеич посмотрел на Айсылу нежно, преданно, как только что накормленная после трех дней голода собака. И тут же спросил: – А что, милиция Ахтема не искала?

Она горько усмехнулась. В глазах слезы блеснули.

– Казаки его выкрали. Может, в Россию вывезли. В тот день у нас трех человек выкрали. Они вместе на машине в Бахчисарай поехали, в мечеть. Машину потом нашли. Мальчишка один видел, как их в микроавтобус заталкивали…

– Так же нельзя, – выдохнул Сергеич и понял, как беспомощно его слова прозвучали. Беспомощно и глупо. И сам он себя беспомощным почувствовал, словно ничего от него не зависело и в его собственной жизни. Словно сидел он рядом с убитым парнем, у которого золотая серьга в ухе, на заснеженном поле, а сверху снаряды и мины сыпались, и взрывались то подальше от него, то поближе, а иногда и так близко, что в уши грохот лился расплавленным железом.