Читать книгу - "Путь хунвейбина - Дмитрий Жвания"

В общем, из Польши в Лондон отправилась веселая компания. Мне запомнилась группа парней в ковбойских шляпах и «казаках» и, конечно, девицы в довольно откровенной летней одежде. Рыжая все время крутилась рядом с Петром. Другие девицы тоже быстро нашли кавалеров. Мы уехали из Варшавы рано утром, вечером уже были в Германии. Ночью с задних сидений доносились охи, которые обычно испускают женщины, когда в них вводят. Но я уже не обращал на звуки любви. Я устал и быстро уснул. Ночью проснулся всего один раз, когда переезжали через Рейн. Я увидел какой-то гигантский завод. В голове мелькнула мысль о немецком рабочем классе, о «Новой рейнской газете» Маркса и Энгельса, с заднего сидения донесся очередной ох. «Молодцы, эти поляки! - подумал я. – Работают без устали». И опять провалился в сон. Проснулся - Бельгия, подъезжаем к Брюгге. Водитель остановился на заправке, мы вышли из автобуса, было забавно наблюдать, как полячки показывают друг другу пунцовые следы от засосов. Петр и его товарищи прогуливались с довольным видом.

На автобусе мы доехали до бельгийского портового городка Остенде. У меня возникли небольшие проблемы перед посадкой на паром. Бельгийская пограничница никак не могла понять, почему корке моего паспорта написано: «Union des republiques socialistes sovietiques».

- Этого же государства больше нет!

- Но советские паспорта остались, новые еще изготовить не успели, - объяснил ей Дейв на английском.

Пограничница, довольно изящная, кстати, снисходительно улыбнулась и пропустила меня на паром, а мне захотелось отхлестать ее по щекам, крича: «Да, сука бельгийская, страны, где я родился и вырос, больше нет! Нет той страны, что Тони Клифф назвал государственно-капиталистической империей! Радуйся, сука! Но не смей снисходительно улыбаться, когда тебе показывают паспорт великой страны, пусть уже и не существующей». Конечно, я не отхлестал ее по щекам. Мы, леваки, известное дело, против мужского шовинизма…

В Европе стояла жуткая жара, в автобусе было душно. Несмотря на то, что мы с Дейвом просто спали, наши тела требовали чистоты. Хотелось смыть с себя пот, совершить гигиенические процедуры. Как на зло, общие душевые на пароме были закрыты. От Бельгии до Англии плыть, пересекая Ла-Манш, всего часа три, не больше. Поэтому, наверное, для пассажиров, которые не арендовали кают, не была предусмотрена такая услуга, как душ. Дейв предложил выход из положения:

- Давай в туалете наполним раковины водой, сядем в них и подмоем задницы!

Дейва в Бельгии пробрало, и я понимал, что он хочет побыстрей избавиться от неприятных ощущений в анусе.

Я представил себе зрелище, которое предлагал устроить Дейв для посетителей общественной уборной: двое – один типичный англичанин, другой – непонятно кто, сидят со спущенными штанами в раковинах и подмываются! Если бы посетители уборной узнали, что я из России, чтобы они подумали о русских? Я отказался от предложения Дейва, и решил еще помучаться, в конце концов, на мое тело никто не покушался, ни одна пассажирка парома.

И вот берега Англии - белесые, наверное, известковые скалы. Паром причалил недалеко от устья Темзы. Мы прошли паспортный и таможенный контроль. Меня какой-то сморщенный, лысый таможенник спросил:

- Не хотите ли вы остаться в Великобритании?

- Конечно, нет!

- Вы будете здесь работать?

- Нет, только отдыхать! Лондон – столица мира!

Сморчок улыбнулся, надменно немного, и вернул мне паспорт:

- Wellcom!

Впервые в своей жизни я попал в настоящее королевство!

Лондон – это современный Вавилон! Даже в многонациональном Париже нет такого смешения рас, народов, совокупления культур, как в столице Англии. От толпы на Оксфорд-стрит или на любой другой центральной улице Лондона рябит в глазах - такая она разноцветная: черные, желтые, коричневые, белые, то есть: негры, мулаты, метисы, монголоиды, уроженцы Средиземноморья, бледнолицые европейцы…

В Лондоне каждый рядится в то, во что горазд. Попадались люди с кейсом, в белой рубашке с галстуком, а поверх – кожаная косуха. Аборигены предпочитают не выделяться – протестантская мораль, и одеваются неброско. Футболка, хлопчатобумажные велосипедки, кроссовки – вот и весь летний туалет местной женщины. Совсем другая картина вечером в Сохо – богатеи в дорогих костюмах и их сучки в платьях с бриллиантами вылезают из шикарных авто перед театром. Тут же на асфальте валяются панки, грязные и одновременно – ухоженные, бутафорские, что ли, а в пабе напротив модные выходцы из Италии снимают девушек с претензией на альтернативный артистизм, и те, наверное, сидят мокрые, предвкушая ночные удовольствия.

Мы с Дейвом поселились на Северо-востоке Лондона, до центра надо было добираться около часа на двухэтажном автобусе. Окраины Лондона застроены одинаковыми коттеджами. Коттедж, в котором нашли приют мы, в складчину арендовали молодые активисты Социалистической рабочей партии: гомосексуалист Ноуэл, парень лет 33-35, бритый наголо, со смешной дырочкой на подбородке, гетеросексуальная пара, его звали, кажется, Джон, ему и его подруге было тоже где-то едва за 30, и Майкл, лысый гетеросексуал, который, как правило, ночевал у своей подруги – грудастой блондинки, Дейв спал в его комнате. Я в начале спал в гостиной, а потом, когда Ноуэл уехал в Амстердам, перебрался в его спальню, где стоял книжный шкаф с произведениями Мишеля Фуко, Жана Жене…

Ноуэл был классным парнем. Как-то в один их первых дней моего пребывания в Лондоне он пошел провожать меня до автобусной остановки, чтобы я не заблудился. По пути я увидел итальянский магазин или ресторан

- Italiano, - прочел я надпись на вывеске.

- Лайк ю италиан фут? – спросил Ноуэл.

- Ес.

- Ты похож на итальянца, а итальянцы сейчас в моде, - сказал Ноуэл и подмигнул.

Вечером меня ждал настоящий итальянский ужин: спагетти с великолепным соусом, кьянти.

Ноуэл посещал самый дорогой в Лондоне тренажерный зал, на углу Риджин-роуд и Оксфорд-стрит. Это был целый комплекс с бассейном и прочей инфраструктурой, не помню только, под каким брендом.

- Сейчас в моде мускулы, - говорил он.

Он видел, что я по утрам бегаю в близлежащем парке, много отжимаюсь, приседаю, качаю пресс, в общем, слежу за собой. И, уезжая в Амстердам, оставил мне пропуск в тренажерный зал, я несколько раз посетил его, чтобы позаниматься фитнесом со сливками английского общества.

Гетеросексуальная пара тоже была очень милой, парень говорил по-испански, и мы пытались кое-как общаться. Когда они узнали, что я женат, что у меня есть сынишка, они очень растрогались:

- На Востоке принято рано жениться? – спросила меня девушка, темноволосая, но конопатая.

- Я женился не рано, в 21 год…

- Ох, разве это не рано! – воскликнула она. – Ты же был еще совсем ребенком!

На прощание они подарили мне для моего сына конструктор «Лего».