Читать книгу - "В осколках тумана - Сэм Хайес"

— Господи, Надин. Я люблю ее. И хочу, чтобы она ко мне вернулась. Я так сильно ее люблю, что защищаю ее маньяка-любовника.

Сестры не должны видеть, как плачут их старшие братья, и я отворачиваюсь и быстро прохожусь по лицу ладонями в перчатках.

— Так иди к ней, — приказывает Надин.

Видно, до чего ей тошно смотреть на мои страдания. Она садится в машину и уезжает. Никогда в жизни не чувствовал я себя более одиноким и покинутым.

Новость о том, что служба уголовного надзора распорядилась отпустить Карлайла, настигает меня в тот самый миг, когда пробка с хлопком вылетает из бутылки шампанского. Это Дик Порше празднует очередное повышение. В холл стекается офисный народ.

— Спасибо, что позвонили.

Я вешаю трубку, ошарашенный быстротой, с какой все произошло. Выхожу из своей конуры и вливаюсь в веселую толпу.

— Позволь-ка! — говорю я Дику, который разносит бокалы с шампанским. — Нет ничего плохого в том, чтобы выпить шампанского, особенно если есть хороший повод.

Шейла подплывает ко мне, прежде чем Дик успевает ответить.

— Есть новости о злобном докторе? — осведомляется она. — Мы можем подключить прессу, Марри. Не тушуйся.

— Я добился освобождения под залог, — с фальшивым американским акцентом рапортую я. Заслуги моей, конечно же, в том нет. Но зачем Шейле об этом знать? Одним махом осушаю бокал с шампанским. То, что надо. Впервые в жизни я чувствую благодарность к Дику.

— Вот умница! — хвалит Шейла и игриво почесывает у меня под подбородком. — А на каких условиях?

— Как обычно, — отвечаю я. — Ему нельзя покидать Кембриджшир, и каждые три дня он должен отмечаться в полиции. — О третьем условии я умалчиваю.

Довольная Шейла отправляется чесать языком с Джерри. Парочка поглядывает на меня, явно обсуждая мое будущее.

— Мы только что обручились, — сообщает Дик.

С идиотской улыбкой он прижимается к Оливии, нашей секретарше на телефоне. Я оставляю попытки прочесть по губам Шейлы, что она там говорит, и подваливаю к счастливой паре.

— Так вот почему мы распиваем шампань?

Я нависаю над ними, чувствуя себя невероятно могущественным, — а все потому, что Карлайла выпустили под залог. А если я добьюсь его оправдания, весь мир ляжет к моим ногам. Я сохраню работу, а то и Джулию.

— Поздравляю, Ди-ик. — Господи, ну и жуткий же у него галстук. — И тебя, Оливия.

Она ерзает на кожаном диване. У Дика выше зарплата, из окон его кабинета открывается вид на город, а машина больше похожа на пентхаус, чем на средство передвижения. А теперь еще к нему льнет эта хорошенькая юная девчушка с фальшивым загаром, выпрямленными волосами и самыми ухоженными ноготками на свете. Ну и плевать. Мои дела идут в гору.

— Уверен, у тебя и член больше моего, правда… — Выразительная пауза. — Ди-ик?

В комнате становится тихо. Старшие партнеры прожигают меня негодующими взглядами. Да, зря я это сказал.

Пожав плечами, выливаю в себя еще один бокал. Интересно, от чего кружится голова — от пузырьков шампанского или от идиотской ситуации, в которую я себя загнал? Я выхожу из здания. Нельзя сказать, что от мысли о скором освобождении Карлайла у меня улучшается настроение.

Прежде чем вернуться на мое идущее ко дну судно, заворачиваю в тюрьму «Уайтгейт». Дома я дам волю чувствам, но работа прежде всего. Как адвокат Карлайла я должен известить его о новых обстоятельствах.

— Похоже, вас выпускают, — спокойно говорю я, когда мы остаемся одни в комнате для допросов.

У Карлайла разглаживается лицо.

— Хорошо.

И никаких благодарностей, никаких похлопываний по спине. А ведь он не знает, что на самом деле я тут ни при чем.

— Служба уголовного надзора сочла улики недостаточными.

Так и вижу, как Эд, багровый от ярости, впечатывает кулак в стену и орет на подчиненных.

— Конечно, расследование на этом не прекратится и обвинения против вас могут быть в любой момент выдвинуты повторно, если появятся более убедительные свидетельства. Поэтому планировать отпуск не советую.

— Я полностью доверяю судебной системе, — бесстрастно говорит Карлайл. Словно знает что-то такое, чего не знаю я.

— Безусловно, я тоже, — подхватываю я, имея в виду противоположное. — Но сейчас мы должны опираться на известные факты. Будьте готовы к худшему.

И только уже на улице осознаю, что вел себя как записной адвокат.

Вода на «Алькатрасе» поднялась на несколько дюймов. Ведро у меня имеется, но с таким же успехом можно вычерпывать воду скорлупкой от яйца. И все же я приступаю к трудам: в одной руке — фляжка, в другой — ведро. И вскоре Карлайл, его связь с Грейс, мои чувства к Джулии, болезнь Мэри, находки Крисси — все кажется таким далеким. А уж то, что мой дом вот-вот погрузится на дно реки, и вовсе меня не волнует.

Лодка вздрагивает. Кто-то запрыгнул на борт.

— Эй, кого черти несут?

Лодка покачивается, и мини-волны колотятся о ее артрозный корпус. Я высовываю голову из люка.

— Джулия! — И похоже, плакала недавно. — А где дети?

Она машет в сторону тропинки. Моя малышня веселится: размахивают ветками, изображая, будто дерутся на мечах. Вылезаю из лодки и приглашаю их зайти внутрь.

— Правда, у меня нет горячего шоколада, — улыбаюсь я Джулии, старательно притворяясь, будто не замечаю ее расстроенного вида.

Алекс прыгает на борт, и Джулия ахает, испугавшись, что он свалится с другой стороны палубы. Флора смотрит на меня и улыбается, когда я показываю, что для нее найдется угощение.

— Алекс, отведи, пожалуйста, Флору в каюту и поищи печенье. (Они ныряют в люк.) Джулия, что случилось?

— Ничего, — чересчур поспешно говорит она. — Просто моя жизнь летит в тартарары.

— Забавно, — отвечаю я. — У меня в последнее время та же беда.

Мы смеемся, но недолго — ровно столько, чтобы успеть вспомнить одну миллионную из того хорошего, что у нас было. О скором освобождении Карлайла я помалкиваю. А вдруг Джулия пришла, чтобы сказать, что возвращается ко мне?

Она вздыхает.

— Дети по тебе соскучились, и я пообещала, что мы заглянем на лодку перед ужином. Бренна и Грэдин скоро придут из школы. Я не хочу оставлять их одних. — Она отважно улыбается.

— Что с ними происходит? Ты звонила в службу опеки? — Пусть Джулия знает, что я беспокоюсь за нее. — А когда ты вернешься к себе домой? И как работа? Что там с Мэри?

Джулия жестом заставляет меня умолкнуть. Улыбка ее полна очарования, и плевать на размазавшуюся тушь. Пока она отвечает на вопросы, я неприкрыто любуюсь ею. Господи, какая она милая — нежные щеки, шелковые волосы, отличная фигурка, чудесный голос. Такая милая… и беспомощная.