Читать книгу - "Открытый финал - Евгения Пастернак"

– Пока идет проверка, дело еще не возбудили, – опять попыталась объяснить Марина, но ее перебил Никита, невесть как пробравшийся в зал.

– А у Захара синяк на руке вооооот такущий! Это его Егоров палкой треснул! – звонким голосом сообщил он.

Зал взорвался. Побледневший Захар пытался объяснить, что этот синяк не от Егорова, но его никто не слушал.

– Что ж вы молчали? – орала мама-блондинка. – Я бы своего ребенка в жизни не пустила…

– Какой ужас!

– Надо на телевидение…

– А он с нашими занимался…

– Да подождите вы на человека нападать, вам же сказали: ничего не доказано!

– Да что тут доказывать, все ясно!

– Мне всегда казалось, что он отвратительный тип, не знаю, что вы все в нем нашли…

К Захару подскочила мама-блондинка, схватила за больную руку и развернула к себе. Захара передернуло.

– За что он тебя? Прямо палкой? На тренировке?

Захар аккуратно высвободил руку.

– Послушайте, – сказал он, – я уже все рассказал следователю.

– Какой ужас! – закатила глаза блондинка и опять вцепилась Захару в руку.

– Отпустите, мне больно! – взмолился Захар.

– Бедный ребенок! – заголосила мама. – Я всегда знала, что этот ваш Егоров садист.

– Да что вы несете! – возмутилась Лена. – Он прекрасный тренер.

– Послушайте, – громко попросила Марина, – давайте не будем это обсуждать. Нам и так многое тут пришлось пережить.

– Мариночка, – высокая блондинка теперь обратилась к тренеру, – зачем же вы его прикрываете? Надо было давно все рассказать! Это же не первый случай? Вы же наверняка догадывались и раньше? Я думаю, если детей порасспрашивать…

– Да что вы такое говорите! – воскликнула Лена.

– Понятно, вы его будете защищать, есть такой синдром… Короче, неважно, – сказала блондинка. – В любом случае, хорошо, что все выяснилось!

– Ничего хорошего! – громкий папа из заднего ряда принялся пробираться вперед. – Мы этого так не оставим! Я этого выродка… Я про него всей стране расскажу! До Павла Астахова дойду!

Захар не знал, кто такой Павел Астахов, но по благоговейному тону громкого папы понял, что дело плохо.

– Мы, Совет Неравнодушных Родителей, – поклонник Павла Астахова говорил страстно и складно (видимо, имел большой опыт), – немедленно организуем кампанию в СМИ, позовем журналистов…

– А я уже тут! – обрадовалась блондинка и сунула громкому папе визитку. – Портал «Ванила Леди»!

– …привлечем телевидение, – оратор сунул визитку в карман, не сбившись с тона. – Напишем запрос в Общественную палату, президенту! Надо, чтобы этот, простите, педофил получил по заслугам!

– Следите за речью! – попросила блондинка. – Тут дети!

Впрочем, в руке у нее уже красовался маленький изящный диктофончик.

– Да! – согласился неравнодушный папа. – Мы должны защитить своих детей!

Галдеж поднялся невыносимый. Робкие предложения некоторых родителей не пороть горячку потонули в общем гвалте. Марина уже не пыталась вставить слово, стояла, скрестив на груди руки.

А потом старших бальников растащили по углам, чтобы допросить с пристрастием.

Захар, как самый пострадавший, оказался под перекрестным допросом блондинки и папы из Неравнодушного Совета. Кузнечик уже понял, что тут, как в американских сериалах, «любое слово может быть обращено против вас», поэтому на все вопросы о Егорове монотонно отвечал:

– Без комментариев. Без комментариев.

Эту фразу он тоже в каком-то фильме услышал, и теперь она оказалась очень кстати.

В соседнем углу мелкая, худая, но очень нервная дамочка пытала Льва.

– А скажи, – требовала она, – вы ведь не умеете тренировать? Вы плохо тренируете? Вот твой дружок Захар, – Льва передернуло, – он вообще покалеченный, как он может кого-то тренировать?

– Да нормально может! – из принципа возразил Лев. – Суперски. Он, между прочим, у нас постоянный чемпион, танцует уже лет десять. Думаете, он руки и спину мелким поставить не сможет? Да он получше некоторых тренеров…

– Каких тренеров?! – еще больше занервничала дамочка. – Ты имеешь в виду – лучше ваших тренеров?

– Нет. У нас и тренеры хорошие. И Захар потом тоже станет супертренером…

Свету допрашивала крупная женщина с ярко-синими волосами, которые делали ее похожей на откормленную Мальвину в старости.

– Бедная девочка, – ворковала тетка, – тебя заставляют работать… А зарплату, между прочим, тренеры получают…

– Да никто не заставляет, – пыталась объяснить Света, – нам самим интересно. Я пока сто раз объясню, как поворот делать, сама пойму, что у меня не получалось.

– Разумеется, – сокрушенно покивала синей головой Мальвина, – ведь тренеры тебе этого объяснить не в состоянии…

Лена и Федор оказались зажаты в один угол. Вернее, Федор сделал все, чтобы не оставить Лену одну и защитить. Хотя защищать приходилось больше от Лены.

– Что вы несете! – вопила она на каждого, кто говорил хоть что-то против Егорова. – У нас лучший в мире тренер! И Марину он обучил! Она делает все то же, что и он!

– И детей избивает, да? – спросил чей-то папа.

– Никто никого не избивает!

– А насчет педофилии? – не сдавался папа. – Марина тоже… продолжает традиции?

Тут Федору пришлось держать Лену руками.

– Бедная девочка, – донеслось из-за спины, – у нее уже невроз. Довели, изверги… Нет, нужно писать, куда следует…

* * *

Ужинали в полном молчании. Последней в столовую вошла Марина. Бодрым шагом и с гордо поднятой головой. Посмотрела на старших бальников и перенесла свою тарелку к ним за столик. Только теперь стало заметно, как она вымотана.

– Вы молодцы, – сказала она. – Продержались. Если бы не вы…

И тут она расплакалась, тихо и жалко, так что всем стало неудобно. Бальники уткнулись в тарелки.

Они и не заметили, как к столику подошла невысокая тихая женщина.

– Извините, – сказала она.

– За что? – удивился Федор.

– Ну… это мой Никита сегодня крик поднял… про то, что Егоров якобы кого-то побил…

– А, так вы Никитина мама? – обрадовался Захар.

– Да, – женщина встревожилась. – Он что-то натворил?

– Да нет, – успокоил ее Лев. – Просто заметный мальчик. Яркий.

К этому времени Марина собралась с силами и улыбнулась гостье.

– Да все в порядке! Не за что извиняться.

– Они на вас так набросились, – виновато проговорила мама Никиты, – и журналистка, и этот… активист. Но вы не волнуйтесь, мы не все такие!