Читать книгу - "Медленная смерть - Стюарт Хоум"

— Не торопись! — чирикнула Шиазан. — У меня есть ключи от квартиры, думаю, сперва надо пойти посмотреть на неё! Там нет мебели, но в одной комнате лежит матрас, и мы сможем придумать, чем бы на нём заняться!

— Ты станешь идеальной женой! — громыхнул Джонни. — Допивай! Я не трахался уже целую вечность!

Карен Элиот обедала с Амандой Дебден-Филипс в баре «Уимпи» на Беруик-Стрит. Эту британскую сеть фаст-фуда на заре девяностых скупил «Бургер Кинг», но с тех пор, как он начал работать по системе франшизы, многие заведения откололись и вернули себе старое имя. Для Элиот визит в «Уимпи» был поводом предаться ностальгии, потому что в юности она провела немало часов, тусуясь в бургер-барах. Дебден-Филипс впервые ела в «Уимпи», так что арт-администраторша решила считать это новым опытом, хотя еда ничем не отличалась от той, что предлагают другие точки фаст-фуда, куда она ходила по наущению Карен.

— Не знаю, как тебе удаётся столько есть и сохранять такую фигуру! — восхищённо проворковала Аманда, когда Элиот зарылась в тарелку. — Молочные коктейли, которые ты так смачно поглощаешь, должны ужасно толстить!

— Рассказать секрет? — прошептала Карен.

— Да, да! — принялась молить Дебден-Филипс.

— Что я делаю, — прикололась Элиот, — иду в туалет и выблёвываю всё съеденное!

— Ты серьёзно? — спросила арт-администраторша.

— Нет, — призналась Карен, — но я считаю, что расстройство питания является феноменом в стиле Неоистов, оно представляет одновременное торжество и критику культуры потребления. Кстати, от него же страдали лучшие панки и рэпперы, все, от «Х-Ray Spex» и «Sigue Sigue Sputnik»[65]до «Fat Boys». Наверно, наркотическое безумие рейв-сцены ранних девяностых является образцом этой шизофренической реакции на всё постмодернистское, хотя поздняя субкультура была столь великолепно хаотичной, что любая попытка её обобщить казалась пародией!

— Забудь ты про этот поп-мусор! — чирикнула Аманда. — Молодёжную культуру убедительно обошёл Неоизм! Посмотри в газеты, они страница за страницей пишут о бунте в Попларе. Запланирована куча телепередач, и значит, никто не будет сомневаться, что авангард вернулся в мейнстрим!

— Мне казалось, я уже говорила, — возразила Элиот, — что мейнстрима больше не существует В среде теоретиков постмодернизма, начиная с Лиотара, уже стало клише, что мы живём в мире расширяющихся границ!

— Всё это здорово, — хрюкнула Дебден-Филипс, — но люди редко читают теоретические книги. На самом деле, даже те, кто выучил пару крылатых фраз из обзоров на эти книги, и то представляют крошечное меньшинство среди любителей искусства. Надо брать в расчёт коллекционеров с большими деньгами! Яйцеголовые студенты могут писать кипятком от французских интеллектуалов, но невоспетые герои арт-мира — успешные бизнесмены, покупающие картины по розничным ценам — куда больше ценят иконы, чем идеи!

— Согласна! — триумфально закричала Карен. — И поэтому интересуюсь поп-культурой с её системой звёзд, основанной скорее на лести, нежели на интеллектуальных заслугах.

— Когда я была ребёнком, — вспомнила Аманда, — у меня были куклы Битлов, которые друг семьи подарил моей старшей сестре. Я любила пытать ублюдков, втыкать в них булавки и представлять, как у чудесной четвёрки болят головы и прочие части тела. Я взрослела, и фантазии становились всё сложнее. Я начала выискивать в медицинских атласах тропические болезни, а потом лежала в кровати и воображала, как вся группа подхватывает какую-нибудь малярию во время отдыха в экзотической стране. Когда мне было четырнадцать, я отрезала кукле Джона Леннона голову и тогда испытала свой первый оргазм! Я была на седьмом небе, когда услышала, что Марк Чепмен его убил.

— У меня, — объявила Элиот, — это были «Вау City Rollers». Девчонки в школе с ума сходили по ребятам из этой группы. Мне же они казались отстоем, я любила Элиса Купера, хотя ретроспективно вынуждена признать, что «Shang-А-Lang» является классикой поп-музыки. Ну вот, я всегда спрашивала подруг, что они будут делать, если Роллеры, за которых каждая хотела замуж, женятся на другой. Мы погружались в безумные фантазии о пытках и казнях. Одна девушка была одержима Лесом Маккеоуном[66], и я сумела убедить её, что он сделал ребёнка одной фанатке. И она нарисовала в голове целую картину, как свяжет этих двоих, вырежет ребёнка из живота этой шлюхи и заставит Леса сожрать. Если вдуматься, люди очень противоречиво относятся к своим идолам, ведь потрясающе насыщенные отношения любви — ненависти появляются между людьми, которые даже никогда не встречались!

— Вот почему я всегда предпочитала арт-мир поп-индустрии, — вставила Дебден-Филипс. — Высокая культура честнее и демократичнее, люди, покупающие картины, часто общаются с художниками, которые производят объекты их коллекционирования.

— Бред, — возразила Карен. — Высокая культура основывается на элитаризме. Наиболее демократичная форма развлечения в современном обществе — порнография, она демонстрирует механизмы спектакля, превращая актёров в символы, и тем самым разрушая саму идею системы звёзд. Что касается поп-музыки и живописи, большая часть людей считает отдельных художников действительно уникальными, тогда как на деле они полностью взаимозаменяемы. Надо быть идиотом, чтобы сделать такую ошибку, когда имеешь дело с порнографией!

Джонни Махачу квартира на Карнаби-Стрит понравилась. Там нашлось две спальни, гостиная, удачные ковры и большие шкафы! Кухня была отремонтирована, даже имелся мусоропровод! Однако, не считая пары разбросанных подушек и матраса, мебели не оказалось.

— Кто здесь живёт? — невинно спросил Ходжес, обнимая Шиазан. — Кто-то здесь недавно трахался.

— Это моя двоюродная сестра, Бхавна, — объяснила Атима. — Не говори об этом с моими родителями, но она рейверша. Она любит клубиться, в процессе снимает ребят и тащит их сюда ебаться. У неё толстая задница, и ей нравится, когда её дрючат в жопу!

— Как с ней встретиться? — поддразнил Атиму Джонни.

— Скоро познакомитесь, — засмеялась Шиазан. — Но она тебе не понравится.

— Почему? — спросил скинхед.

— Бхавна — матёрая нимфоманка, — театрально прошипела Атима. — Из-за болезни ей нужны мужики, но ей нравится наказывать парней, которые пользуются этой слабостью! Посмотри, вон в том шкафу!

Бутбой сделал, как было сказано, и тут же покачнулся в ошеломлении. Дно специального шкафа усеивали хлысты, цепи, ошейники, наручники и прочие атрибуты сексуальных перверсий. Ходжес мог с удовольствием выпороть девушку, которая тащится от грубого обращения, но считал глубоко противоестественным, что кто-то может захотеть поменять ролями мужчину-господина и женщину-рабыню.