Читать книгу - "Корпорация - Виктория Беляева"

– Я не поручал. Я просил, – поправил Старцев, – А что, есть какие-то новости?

– Есть. Я сегодня сопоставил то, что нашел мне Шевелев по поводу этого, как его… Ручкина, да – с той информацией, которая относится к скупке векселей «горки». И вот тебе результат.

С этими словами банкир выложил перед Старцевым два документа: один из той пачки ксерокопий, что неделю назад принес ему Шевелев, другой – из новой распечатки, которую только что просматривал Старцев.

– Вот и вот. Видишь? Один и тот же человек. Здесь он учредитель ООО «Золотые купола», а тут, – Малышев постучал по второй бумаге, – его именем подписан договор о покупке векселей.

– А что это за кадр? – Старцев всмотрелся в незнакомую фамилию.

– Какая разница? Никакого значения это не имеет, обыкновенная «шестерка». Важно другое: домик на Рублевке Ручкину подарили ребята Фраймана. Значит, и эта профсоюзная войнушка затеяна именно Ручкиным с подачи «Альтаира».

– За-ши-бись! – отчетливо произнес глава Корпорации и откинулся в кресле, – Давай-ка, Серега, плесни мне еще…

Малышев разлил виски в оба стакана, и Старцев, не разбавляя янтарную жидкость, одним махом отправил ее в рот.

– Завтра Ручкин будет в Москве, – сообщил Малышев, – И я лично с ним поговорю…

– Не переусердствуй! – хмуро улыбнулся Старцев.

– Ничего! – Малышев легкомысленно махнул рукой, – Как-нибудь… Ты, вот что, Олег… Ты скажи мне – что делать-то будем?

– А что тут делать?… – Старцев нахохлился, сложив на груди руки, – Отбиваться будем. Желательно – без лишнего шума, мне эти войны в прессе вон, где сидят! – и показал, где, – Наезд Генпрокуратуры и профсоюзная буча – это, может быть, еще не все. Вот давай посмотрим, чего реально добивается Фрайман.

– Знать бы…

– А мы знаем! – Старцев приподнял веки, глянул на Малышева неожиданно весело, – Прокуратура дело в суд не передает. Так? Так… Что это означает? Что никакого суда прокурор не выиграет, и сам прекрасно это понимает. Значит, сверхзадача прокуратуры – не отобрать у нас «горку», а припугнуть и растрясти на бабки. Пятьсот миллионов, Сережа! Это большие деньги…

– И пакет профсоюзных требований – еще лимонов двести, – присовокупил Малышев.

– О!… Если мы сломаемся хотя бы по двум этим трещинам – нехорошо нам станет.

– Ну, по миру-то не пойдем… – отмахнулся Малышев.

– Не пойдем. – согласился Старцев, – Но пояса затянуть придется. А тут нам Фрайман выкатит векселя к оплате. Еще триста миллионов. И где мы их будем брать?

– Уж триста-то найдем где-нибудь…

– Да. Найдем. Если Фрайман еще где-нибудь нас на деньги не раскрутит. А он, насколько я его знаю, к таким делам основательно готовится. Думаю, у него для нас еще сюрпризы будут. И если к сентябрю мы потеряем хотя бы часть оборотных средств, мы по векселям можем и не расплатиться.

В кабинете повисла тишина – слышно было, как негромко гудит процессор малышевского компьютера. Что означает «не расплатиться по векселям», когда векселя эти находятся в чужих и отнюдь не дружественных руках, гадать не приходилось.

Векселя предъявляются к немедленной оплате, и, в случае, если деньги на счет предъявителя в отпущенный срок не переводятся, предъявитель вправе начать в суде дело о банкротстве должника. Как только суд решает дело в пользу истца, на предприятие ставится внешний управляющий – как правило, того же истца представитель. И дальше можно курить в сторонке: акции компании под тем или иным предлогом будут быстренько переданы новым менеджментом в те самые руки, в которых незадолго до этого находились векселя.

– Значит, вот что, – резюмировал Старцев после минуты скорбного молчания, – Никаких откатов, никому – ни прокуратуре, ни профсоюзникам. Прокурор хочет денег – пусть попробует их из нас вытрясти. Но что-то мне подсказывает, что не фига у него не выйдет – по крайней мере, в легальном, судебном порядке.

– Да не будет никакого суда! – всплеснул руками Малышев, – Ты же видишь, какая у них тактика: они просто каждый день капают нам на мозги через прессу. Инвесторов напрягли, потребителям головы заморочили…

– Пусть дальше морочат. И чем энергичнее они будут это делать, тем быстрее станет понятно, что никаких реальных санкций они к нам не применят. Инвесторы эти тоже не вчера родились, сообразят, что громко лающая собака не укусит. Ну, и потом… Я почему-то думаю, у нас с Президентом еще одна встреча будет. И я на нее сильно надеюсь.

– Ну-ну, – сказал Малышев, не то, чтобы выражая сомнения, а как-то вообще без интонации, – Ладно. С профами я тоже постараюсь в ближайшие дни закончить.

– И как?

– Как получится. Раз Ручкин сумел их на дыбы поднять, значит, и успокоить сумеет.

– А вот не факт! – возразил Старцев и побарабанил пальцами по стакану, – Ты не забывай, что речь идет не о банке, где на двоих служащих – три высших образования. Профсоюзники – это другой контингент, отборный. Для них вся жизнь – борьба, а компромисс – пожизненный позор. На дыбы поднять их нетрудно, уладить конфликт – куда сложнее. Поэтому, я бы на твоем месте подумал бы о какой-то уступке – незначительной, чтоб и нам не накладно, и им отступать не стыдно было. Как?

Малышев фыркнул, но все же кивнул в знак согласия.

– И последнее, – Старцев ладонью прихлопнул лежащие перед ним бумаги, – «Горку» надо уводить из-под удара.

Глаза Малышева блеснули:

– Реструктуризация?

– Она, родимая.

– Под чутким руководством Немченко? – насмешливо спросил Сергей Константинович.

– Пока другого нет, – ответил Олег Андреевич и, подумав, добавил, – Давай-ка, Сережа, по последней!…

И Малышев налил.