Читать книгу - "Большая реставрация обеда - Иржи Грошек"

Небо, в котором обитают 12 богов, попеременно принимает 12 видов и прежде всего становится Овном. Подо Львом рождаются обжоры и властолюбцы. Под Девой – женщины, беглые рабы и колодники. Под Весами – мясники, парфюмеры и те, кто что-нибудь отвешивает. Под Скорпионом – отравители и убийцы. Под Стрельцом – косоглазые, что на овощи зарятся, а сало хватают. Под Козерогом – те, у которых от многих бед рога вырастают. Под Водолеем – трактирщики и тыквенные головы. Под Рыбами – повара и риторы. Так и вертится круг, подобно жернову, и каждый миг приносит какую-нибудь пакость, ибо каждый миг кто-нибудь или рождается, или помирает… «Премудрость!» – воскликнули тогда мы в один голос…

Петроний Арбитр. Сатирикон.

Обед Трималхиона

7

Использование шизофрении в корыстных целях – это литературное творчество!

Однажды я добровольно посетил полицейский участок. Подошел к дежурному офицеру и принялся его изучать…

– Что вы хотите? – спросил дежурный офицер, когда обратил внимание на мои подмигивания.

– Ничего не хочу, – невинно ответил я.

Поскольку раздумал заявлять в полицию, что разбил их патрульную машину своим унитазом. Я полагал, что дежурный офицер должен был обо всем догадаться самостоятельно исходя из моей внешности. Для этого и подмигивал.

– У вас нервный тик, – догадался офицер.

Неправда! У меня – полный идиотизм. Потому что надо использовать службу доставки, а не таскаться с унитазами по всему городу. Это же вам не Африка, чтобы употреблять свою голову вроде багажника! На улице Кшижиковой моя голова неожиданно накренилась, и я врезался с унитазом в припаркованную полицейскую машину. По счастью, без водителя. И не стал выковыривать унитаз из места преступления. Но пришел заявить в полицейский участок, что придурочный унитаз теперь застрял в лобовом стекле. И хорошо, что белый, а то можно черт знает что подумать! Ну, например: полицейский и его голубой универсальный таз…

А потом сказал себе – поди докажи, что это сделано не специально. И расхотел заявлять о случившемся, дабы не подвергать свою жизнь полицейскому произволу.

– Что-нибудь еще? – спросил нетерпеливый офицер, поскольку я продолжал топтаться возле его «обезьянника».

– Надо бы оглядеться, – резонно заметил я, имея в виду, что акты вандализма у меня получаются только по вдохновению.

– Ну, а пока, – набычился дежурный офицер, – не мог бы я взглянуть на ваше удостоверение личности?

– Хотя бы одним глазком? – снова подмигнул я, доставая из кармана свои документы.

Потому что все полицейские мои документы рассматривают с вожделением, словно там вклеена фотография обнаженной Памелы Андерсон. Я думаю, что этому их обучают в полицейской академии – видеть Памелу Андерсон там, где ее нет.

– В порядке! – заявил офицер, возвращая мои документы.

– А вы не знаете, кем была пани Кшижикова? – зачем-то спросил я и понял, что проговорился. И обнаруженный на улице Кшижиковой унитаз теперь легко сопоставить со мною. Поэтому я поспешил исправить возникшее недоразумение и затуманить полицейскому мозги. – Мне кажется, что она страдала, – вздохнул я.

– Кто?! – рассвирепел дежурный офицер и стал похож на оккупанта.

– Пани Кшижикова, – спокойно ответил я…

Новелла о матроне Эфесской

В ее доме всегда квартировали офицеры. И каждый раз пани Кшижикова была готова расплатиться по контрибуции. «Если меня будут к этому принуждать, – говорила пани Кшижикова за ужином, – я исполню свой долг с немецкой педантичностью». Пан Кшижиков печально соглашался, что право победителя на «шнапс унд фрау» незыблемо испокон веку. Пан Кшижиков допивал свое жидкое пиво, с сожалением рассматривал пустую кружку и уходил спать пораньше, дабы не мешать пани Кшижиковой расплачиваться по контрибуции. «Но только в случае, если тебя будут к этому принуждать», – говорил напоследок пан Кшижиков, позевывая. «Если меня будут к этому принуждать!» – соглашалась пани Кшижикова. Она занимала свой боевой пост в гостиной и обнажала подвядшие прелести до разумных пределов. Чтобы привлечь, а не шокировать. Расквартированный офицер стучал на втором этаже сапогами, а пани Кшижикова терпеливо ждала, когда победитель соизволит осуществить свое право. «Ну?» – спрашивал утром пан Кшижиков. Пани Кшижикова отрицательно качала головой и предполагала, что следующей ночью ей предстоит расплачиваться вдвойне. «Если тебя будут к этому принуждать!» – предупреждал пан Кшижиков и уходил на работу. «Если меня будут к этому принуждать…» – вторила ему пани Кшижикова. Время от времени расквартированные офицеры приводили штабных девиц, которые без принуждения скакали с офицерами по кровати и ржали, как полковые кобылы. «С нами Бог!» – крестился пан Кшижиков из гуманитарных соображений, глядя, как с потолка сыпется побелка. Он сомневался, сможет ли пани Кшижикова полностью расплатиться за все оккупированные территории. «Если меня будут к этому принуждать!» – уверенно заявляла пани Кшижикова и берегла силы. Она почти круглосуточно лежала на диване в гостиной, не подпуская к себе пана Кшижикова. «Ведь ты не будешь меня к этому принуждать?!» – театрально рыдала пани Кшижикова, глядя на пана Кшижикова. Впрочем, пан Кшижиков с пониманием относился к миссии пани Кшижиковой. «Если тебя будут к этому принуждать, – нравоучительно повторял пан Кшижиков, – не вздумай сопротивляться! Это наш долг по контрибуции!» – «Ёёёёёёёёёё! – нервничала пани Кшижикова. – Ну когда меня будут к этому принуждать?!»