Читать книгу - "На край света - Уильям Голдинг"

И тут мы подходим если и не к концу нашего плавания, то уж точно к началу конца. Несколько дней все верили, что печали наши позади, и редко какая вера находила себе столько последователей! Погода иногда портилась, однако не сильно. Споры мистера Саммерса и мистера Бене о долготе носили весьма любезный и учтивый характер. Все были твердо уверены, что в такую приличную погоду пропустить землю невозможно, и мы разглядим ее миль за десять, не меньше! Ночные вахты, которые мы по-прежнему стояли с Чарльзом, стали просто волшебными. Звезд, казалось, можно коснуться рукой. Ночи превратились в сине-голубую сказку. Песни моряков словно прогнали темноту! Днем все, кто мог, выходили гулять на палубу, где каждый день с удовольствием играли дочурки Пайка. Мистера Брокльбанка видели греющимся на солнышке — без накидки! Я все так же читал мистеру Преттимену, однажды удостоился чести провести по палубе миссис Преттимен и весьма гордился собой, так ловко усмирившим бывшую горгону! Кроме того, наш променад наблюдал лейтенант Бене, что, несомненно, поставило его на место. Однако в другой день, когда я читал мистеру Преттимену, миссис Преттимен попросила извинить ее отсутствие и, как я потом узнал, вышла на прогулку по палубе с мистером Бене. Несравненный пример подобающего поведения!

Однажды Чарльз сказал, что желает показать мне кое — что примечательное. Что ж — желает так желает. Я вышел на палубу и огляделся. Ничего интересного, кроме нескольких белых облачков в зените. Миссис Пайк оперлась на поручень у среза полубака и разговаривала с Билли Роджерсом. Постояла с ними и Зенобия, прежде чем отправиться в постель. Мистер Гиббс с парой матросов заканчивали починку одного из поручней там, где его разрушил кусок льда. У грот-битенга миссис Ист и дочурки Пайка устроили кукольное чаепитие! Но тут раздалась целая серия команд от капитана Андерсона, и чаепитие пришлось прервать: необходимо было крепить канаты, так как судно ложилось в дрейф (кому интересно, что это такое — справьтесь в «Морском словаре» у Фальконера). Матросы выстроились вдоль левого борта с охапками линей, за бортом смонтировали платформу, от которой отходил тяжеленный лот — одному человеку не поднять.

— Травить лот! — скомандовал со шкафута мистер Бене, и лот с шумом шлепнулся в воду.

Линь пошел разматываться вдоль борта — матросы раз за разом перехватывали его снова и снова…

— Выбрать слабину!

— Чарльз, что тут происходит? Так мы узнаем, где находимся?

— Нет! — Он помолчал и улыбнулся. — Скорее, так мы узнаем, где мы не находимся.

Теперь линь не дергался вверх-вниз, а уходил под углом на северо-запад.

— Вот оно — ваше циркумполярное течение, Эдмунд. Думаю, это единственное серьезное доказательство, которое только можно представить.

— Вы говорите загадками!

— Мистер Саммерс, не могли бы вы на время прервать беседу и переложить судно на другой галс?

Чарльз криво усмехнулся и пошел отдавать приказы матросам, тянувшим разные шкоты, выбирая некоторые так, что паруса чуть округлялись, а волны то шуршали, то звенели, ударяясь о нос судна. Андерсон мимоходом ухмыльнулся мне желтозубой улыбкой. Что ж, какой капитан не будет рад солнечному дню, полному шепота и плеска спокойной воды?

— Поживей, там, поживей!

— Взяли, взяли!

— Сто десять фатомов, сэр!

Все затихли, выбирая линь. Наконец, на поверхности показался лот, с которого лилась вода.

— Курс по ветру, мистер Камбершам, северо-восток.

— Линь на борту, сэр! Песок и ракушки, сэр! — закричал со шкафута Бене.

Капитан кивнул так, будто именно это он и ожидал услышать. Я повернулся к старшему офицеру.

— И впрямь очень интересно. Только что все это значит?

— Ну как же! Мы на мелководье. У Бене с капитаном свое мнение по поводу нашей долготы, у нас с Камбершамом — свое. Хотя при такой прекрасной видимости все это не особо важно.