Читать книгу - "Русская комедия - Владислав Князев"

Такую изысканную наживку Указкина заглотнула с жадностью нижегородской щуки.

— Спасибо! — поблагодарила она. — Вы поняли меня совершенно правильно.

Оказывается, губернское управление народного образования уже поставило перед местными школами такую задачу: угодить Госпедаку. Во имя достижения этой светлой цели объявлен смотр-конкурс «Подручные школы». С учетом того, что столичные дистервеги и песталоцци придают особое значение повышению ответственности отцовского контингента, главными подручными школы должны по ходу конкурса показать себя именно отцы. В Колдыбане проведение смотра-конкурса курирует лично мэр Поросенков.

Ясно, что вечные соперники Приволжского микрорайона — школы номер два и номер три встали буквально на уши. Они обязались уже к концу первой учебной четверти рапортовать о том, что подведомственные им родители-отцы все как один заделались подручными госпедаковцев.

— Вот как они хотят снова обставить школу номер один! — шкодливо поддакнул своей воспитательнице Альбертик. — Но наша директриса поклялась, что на сей раз школа номер один обставит всех.

— Самое главное, — с жаром зашептала титан Указкина, — мы с директрисой Рогаткиной знаем совершенно особый секрет колоссального успеха.

Она с удовольствием рассекретила удивительное педагогическое ноу-хау Приволжского микрорайона.

Согласно рекомендациям Госпедака отцовский контингент должен показать пример того, как бороться со всякими вредными привычками. То есть раз и навсегда отказаться от употребления алкоголя, от курения и так далее. Вот по этому особому показателю школа № 1 обставит всех остальных участников конкурса. Потому как у них родителей-отцов с вредными привычками кот наплакал.

Зато в Приволжском микрорайоне, к счастью школы № 1, есть мы. Аж целый коллектив по месту вредных привычек. В первую очередь, по употреблению алкоголя.

— Представляете, какая показательная акция у нас в руках! — с восторгом воскликнула титан педагогической показухи. — Такой совершенно особый контингент, как завсегдатаи забегаловки, принимает обязательство покинуть свое осиное гнездо безотцовщины и стать коллективным подручным школы. О!

Она мечтательно закатила глаза:

— Об этом можно рапортовать мэру Поросенкову. Делать доклад на областном совещании. Писать статью в научно-практический сборник Госпедака.

Ну что, читатель? Ты, конечно, предвидел такой поворот. Оно и понятно. Уже стало традицией: все кому не лень — и змеи, и драконы, и титаны — все так и норовят съесть нас, как камышинский арбуз. И постоянно за их спиной — рука Москвы.

— Если мы вас правильно поняли, — пошел в разведку флагманский столик, — буквально сию минуту вы нас куда-нибудь поведете.

— Обязательно на глазах всего города.

— Дружным строем. В ногу с ученическим контингентом…

— В какую-нибудь библиотеку. В какой-нибудь музей. Или даже в какой-нибудь турпоход.

— Нет-нет! — поспешно запротестовала Указкина. — Мы с директрисой Рогаткиной учли, что имеем дело с особым контингентом, и запланировали самое подходящее для вас мероприятие.

Она заговорщицки подмигнула, будто собиралась позвать нас в плавучее казино «Парус» или даже в столичный ресторан «Москва»:

— Буквально сию минуту на глазах всего города, дружным строем, в ногу с ученическим контингентом вы отправитесь…

Она сделала интригующую паузу.

— …в передвижной московский зверинец. В зверинец! Все расходы, включая печенье и конфеты для показательного кормления зверей, школа берет на себя. Деньги на этот исторический культпоход директриса Рогаткина вручила мне заранее. Безошибочная педагогическая интуиция подсказала ей, что в вашем лице школа обретет надежных подручных.

И маршальским тире учительским жестом она вытянула перед собой указку:

— Вперед! За мной! В зверинец!

— В зверинец так в зверинец, — отвечали мы.

Мы тихо, бесшумно поднялись со своих стульев. Молча развели руками перед барменом. Дескать, до лучших времен, но тсс-с… не вздумай рыдать или даже носом хлюпать, а то вспугнешь чудо-юдо. Дай-ка лучше какой-нибудь смазочный материал: входную дверь умаслить, чтобы и она нас не выдала.

И вы, детишки, тсс-с… И ты, Атлас, нишкни! На цыпочках, на пуантах. И-раз, и-два…

Еще мгновение — и мы были бы на воле. Еще десять-двадцать минут — и уже кормили бы в зверинце медведей и мартышек, причем на деньги директрисы Рогаткиной, что, согласитесь, приятно вдвойне. А всего через час-другой уже снова были бы в «Утесе» и беспрепятственно, с особым удовольствием после трудов-то отцовских праведных припали бы к источнику истины.

Но…

Вы догадываетесь, что произошло. Ну да: явилось чудо, оно же юдо. Правда, на сей раз оно не вылетело соколом, то бишь мешком с отрубями. Оно появилось, как и мы, бесшумно, на пуантах. Дверь кладовки плавно отворилась, и все (кроме Указкиной, стоявшей к подсобке спиной) увидели сначала Молодецкий курган, то бишь живот в шароварах. Потом показались легендарные болотные сапоги, легендарный багор и, наконец, дивное видение в целом. Чудо-юдо выглядело так величаво, что дети раскрыли рты. Разумеется, от кайфа.

Это и подвело нашего супера. Бывалая Указкина, привыкшая к ученическим каверзам и розыгрышам, мгновенно собралась. Как только за ее спиной багор плюхнул об пол, она развернулась с быстротой киношного Рэмбо и плюхнула с размаху указкой. Очевидно, мастер воспитания при виде зачарованных Альбертика и Жанночки решила, что позади нее изготовился к действию мастер пакостей Антоша Добронравов, и хотела шугануть его. Но так как наш пузан был все-таки повыше Антоши, то указка, должная просвистать над головой чудовища юного, со всей силой плюхнула по лбу неюное. Соответственно, оное со всей силы улетело и плюхнулось под диван.

— Мне стыдно за вас, мои соратники! — послышался из-под дивана проникновенный голос.

Мы молча снесли оплеуху. Ладно уж. Только покажи побыстрее свой фонарь! Чувствуется, учительская указка фонарь засветила отменный: неспроста из-под дивана струится удивительный несказанный свет.

Наконец герой выполз наружу, но подняться на ноги не сумел. В качестве переходного состояния ему удалось занять только позицию на четвереньках. Герой решил этим пока удовлетвориться, ибо спешил сказать нечто очень важное.

— О достойнейшая представительница нашего благородного учительства! — обратился наш главарь к руководству школы № 1. — Мне как никому понятна ваша боль.

Далее, как вы догадываетесь, он похвалился тем, что много повидал. Умолчав, естественно, о том, что все виды его — с потолка. (Так же, впрочем, как и у нашего учительства — с картинок из учебников и хрестоматий.) Затем наш мудрец похвастался тем, что истинно понимает, в чем состоит высшее счастье благородного учительства. В том, чтобы воспитывать детей на вдохновляющем примере их отцов. Тут он, как и следовало ожидать, начал копать под нас. Дескать, нынешние отцы, к сожалению, измельчали, обничтожились, опрохвостились, но… теперь перед школой номер один открываются удивительные, совершенно особые горизонты и высоты, ибо жгучими проблемами воспитания юных займется лично он. И секрет успеха — вовсе не в том, чтобы следовать педагогической показухе каких-то лжедистервегов и лжепесталоцци, а равно быть подручными каких-то столичных академий.