Читать книгу - "Я сказала правду - Керстин Гир"

Мама Патрика была миниатюрной невзрачной женщиной с седыми, коротко подстриженными волосами. Общую картину дополняли очки и бежевая блузка в цветочек. В столовой она уважительно огляделась и сказала: «О, как у вас тут мило», чем в одно мгновение покорила сердце моей мамы.

– Очень простая женщина, но сердце у нее золотое, – говорила она позже на кухне, когда я помогала ей раскладывать еду по тарелкам. – Блузка, конечно, у нее просто невообразимая, но, с другой стороны, когда ей, бедняжке, было следить за модой? Она ведь пошла мыть полы, чтобы заработать сыну на образование. А теперь она очень гордится тем, что Патрик нашел себе такую умную девушку, как Геритилу. Ведь она учительница и из хорошей семьи.

– И блондинка, – вставила я.

– И блондинка, – повторила мама. – У них будут прелестные детишки. Больше соуса, Тиригерри, но клади его только на спаржу. Кстати, у тебя блузка тоже совсем никуда! Сквозь нее даже лифчик просвечивает. Разве я не ясно выразилась, когда сказала, чтобы ты надела что-нибудь приличное? Вот один раз в жизни я тебя о чем- то попросила и...

– Извини, – прервала я ее обвинительную речь я. Надо было все-таки надеть футболку с Подольски.

– Да что уж там. Ты делаешь это нарочно. Вечно с тобой так: ты никогда не вписываешься в рамки!

Обед был вкусным, несмотря на то что Арсениус с Хабакуком презрительно отвергли некоторые блюда и проделали неприятные фокусы с картошкой. Все вели себя как обычно, и только папа не удостоил меня взглядом. Наверное, все еще сердился за грубости, что я наговорила ему в прошлый понедельник.

Хизола села рядом со мной и робко мне улыбнулась:

– Вот, твой mрЗ-плеер. Он теперь тебе и самой понадобится.

– Можешь оставить его себе, Сисси. – Я так иногда называла ее, и это уж точно было лучше, чем Хисси, как нередко звала ее моя мама: ведь не все сокращения бывают удачными, а краткость иногда бывает таланту сводной, а не родной сестрой. – Дареному коню в зубы не смотрят, а повторять – все равно, что воровать.

– Но ты ведь остаешься жить, правда? Я вздохнула:

– Вероятно.

– Спаржа на вкус полное дерьмо! – завопил Хабакук.

– А рыба – говно, – в рифму прибавил Арсениус. Хорошо, что они только близнецы, а не тройняшки, а не то картофелю тоже пришлось бы подбирать рифму...

– Хаби! Арсениус! Что про нас подумает наша гостья? – одернула их мама. Гостья, в единственном числе. Патрик, очевидно, уже относился к членам семьи.

– Ах, иметь большую семью – это так прекрасно, – защебетала мама Патрика. – Я всегда хотела, чтобы у моего Патрика были братья и сестры, но... – тут она вздохнула, – видно, не судьба. – Значит, у Патрика никогда не было брата-близнеца, бесчинствовавшего в Интернете под ником otboyniymolotokЗ1. Жаль.

– Здесь еще нет одной из сестер, Тигелу, – сказала мама. – Моя вторая дочь живет с семьей в Венесуэле. Ее муж дипломат, и наша Гетирика работает переводчицей в посольстве. Она говорит на трех языках.

– О, как чудесно. Какие у вас талантливые дочери! – Мама Патрика повернулась к Тине: – А кем вы работаете?

– У меня сейчас хватает забот по хозяйству и воспитанию детей, – с достоинством пояснила Тина. – Но когда у близнецов самый трудный период будет позади, – интересно, и когда, же это, наконец, случится? – я хочу вернуться на работу в школу.

– Тоже учительница... – Мама Патрика явно находилась под впечатлением, а моя мама чуть не лопалась от гордости. Но, когда мама Патрика повернулась ко мне, моя молниеносно сунула ей под нос блюдо с картошкой:

– Еще немного?

– Нет, спасибо, – поблагодарила та. – Все было очень вкусно. Как в ресторане. Я ничего такого сама не делаю.

– Да что ты, мама! Как будто ты не можешь приготовить ничего вкусного! – Патрику явно было немного неловко за свою мать.

Мама Патрика опять повернулась ко мне:

– А чем вы занимаетесь?

Моя мама вскочила и лихорадочно начала собирать тарелки:

– Луриге, ты не поможешь мне на кухне с десертом?

– О, еще и десерт будет! – удивилась мама Патрика.

– Мама, пожалуйста, не надо делать вид, что ты никогда не готовишь десерт, – попросил Патрик.

– Герри – писательница, – громко заявил вдруг мой папа. Мама замерла с горой тарелок в руках. Все остальные тоже изумленно уставились на папу, причем больше всех изумилась я.

– Писательница! – восторженно повторила мама Патрика. – О, но это, же просто великолепно! А что вы пишете? Может быть, я что-нибудь читала?

– Я... – начала я, но мама уронила вилку на кафельный пол, и я замолчала.

– Лично мне больше всего нравится «Ночная сестра Клаудия под подозрением», – сообщил важно папа. – Очень увлекательно, невозможно оторваться до самой последней страницы.

Будь у меня в руке вилка в тот момент, я бы тоже ее уронила.

– Или вот еще «Роза для Сары», – продолжал папа. – Очень проникновенное произведение.

– Звучит потрясающе, – произнесла мама Патрика. – Надо будет при случае купить.

– Я могу дать вам почитать свои экземпляры, – предложил папа. – Если вы пообещаете, что они никуда не денутся.

– Ну, это само собой, разумеется, – кивнула мама Патрика.

Господину Дитмару Мергенхаймеру,

Молткештрассе, 23

Дорогой Дитмар, он же Макс, 29, не курящий, робкий, но любящий развлечения.

Во время уборки у себя дома я случайно наткнулась на письма, которыми мы обменялись, и вспомнила тебя. К сожалению, наша первая и единственная встреча прошла не очень хорошо. Наверное, ты и по сей день задаешься вопросом: а не случилось ли со мной тогда чего-нибудь в женском туалете.

Прости, что я оставила тебя вот так просто сидеть в кафе, выскользнув через заднюю дверь. Но я была слишком шокирована тем, что тебя зовут не Макс и что тебе не 29 лет, ну... и что ты совсем не робкий. Я тогда предположила только, что ты и правда любишь развлечения и что с тобой интересно, – но, судя по письму, которое ты мне тогда прислал, и это тоже неправда. (Извини, что я не ответила на твое письмо, я просто не хотела подливать масла в огонь!)

Откровенно говоря. Макс или Дитмар, так нельзя! Нельзя писать, что ты на десять лет моложе, чем ты есть на самом деле, когда в жизни ты выглядишь на пять лет старше своего возраста. И если ты Дитмар. то ты тогда уж точно не Макс. Мне тоже не так легко быть Гердой, а вот, скажем, Хлоей я могла бы быть запросто. Но вот что: наше имя – это часть нас. Я понимаю, что зваться Дитмаром и в то же время быть сексуальным тяжело, но почему бы тебе не назваться, скажем. Диди? Или называйся своей фамилией. «Привет, я Мергенхаймер» – вот это я понимаю, звучит... ну ладно, ладно, тоже дерьмо полное. Но клоню я к тому, что с человеком гораздо проще общаться, если он искренен и честен. Поэтому я приложила к письму роман, в котором совсем непривлекательному главному герою, в конце концов, удается завоевать любовь потрясающей женщины именно потому, что он честен, искренен и чрезвычайно сексуален. Прочитай «Летом, когда Дара нашла любовь», и ты будешь располагать всеми необходимыми знаниями об отношениях мужчин и женщин.