Читать книгу - "Наркопьянь - Алексей Ручий"

- И она?

- Ну, она и рассказала, - Ефрейтор сунул в рот очередную сигарету и закурил, - мол ты ночью проснулся, встал с кровати, вышел на середину комнаты, спустил трусы и принялся… как бы это сказать… испражняться, вот… а потом еще и кофточкой ее подтерся – она на стуле висела…

ЭТО ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР! ЭТО ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР! ВСЕ НЕВЗАПРАВДУ. ИЛИ ВЗАПРАВДУ? ЧЕРТ ЕГО ЗНАЕТ.

- Во, бля… - только и сказал Ботаник.

- И не говори, - подтвердил Ефрейтор, - Алиска, конечно, все сразу убрала, но неудивительно, что она с тобой теперь не разговаривает. Странно, что ты вообще ничего не помнишь…

- Не помню… - кивнул головой Ботаник. – Вообще ничего не помню…

- Да ты не парься, - хлопнул его ладонью по спине Ефрейтор, - бывает… У нас в армии… хотя, впрочем, не будем… На вот лучше пивка попей, - и он протянул ему ополовиненную бутылку.

Ботаник надолго припал к горлышку. Вообще-то он не был сторонником эскапизма, но сейчас… сейчас ему хотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда, где угодно – хоть в центре готовой вот-вот взорваться сверхновой – но лишь бы не здесь…

Когда он оторвался от бутылки, он почувствовал, как в организме происходят приятные перемены. Словно бы ему удалось вырваться из цепких лап неминуемой смерти. Каждой клеткой своего тела он чувствовал, как к нему возвращается жизнь.

- Да уж… - выдохнул Ботаник. – Грязная вышла история.

- Что грязная – это точно, - улыбнулся Ефрейтор, принимая из его рук бутылку с остатками пива.

Они помолчали. Ботаник осмыслял масштабы содеянного. Не то чтобы его мучила совесть, нет – он вообще считал совесть пережитком темного религиозного прошлого, а ее редкие угрызения – проявлениями алкогольной депрессии, - но сегодня ночью он превзошел себя самого. Интересно, что бы это значило с точки зрения фрейдизма?

- Слушай, - прервал его размышления Ефрейтор, - у нас еще целая бутылка пива, пойдем на улицу – освежимся, там и выпьем…

Что ж, если и бежать, - решил Ботаник, - то хоть с пивом. И свежий воздух мне бы не помешал. После всего услышанного…

И он согласился.

ОШИБКА БОЛЬШИНСТВА ПОХМЕЛЯЮЩИХСЯ ЛЮДЕЙ: ОНИ ДУМАЮТ, ЧТО СМОГУТ ВОВРЕМЯ ОСТАНОВИТЬСЯ.

* * *

- Yersinia Pestis нашего разума… - прошептал Ботаник, швыряя пустую бутылку в кусты. Какая по счету она была сегодня? Черт его знает…

Смеркалось, короткий зимний день уходил в небытие, погружая мир в пьяную дрему. Они пили весь день, не остановившись на том, что принес с утра Ефрейтор. У Ботаника слегка рябило в глазах.

- Чего? – воззрился на него пьяный Ефрейтор.

- Ерсиния Пестис, твою мать… бактерия, которая вызывает чуму, - пояснил Ботаник.

Еще один день промелькнул мимо – как не бывало. Еще один глупый момент времени. Кусочек бессмысленной жизни.

- Эт… это ты к чему? - с трудом сформулировал вопрос Ефрейтор.

- Да так, - отмахнулся Ботаник, - в том смысле, что, если не вздернут меня на первом попавшемся столбе, - вздернусь сам.

- Пиздец, - коротко проронил Ефрейтор в ответ.

Они помолчали. Ефрейтор достал сигарету и закурил. Потом нарушил тишину:

- Слушай лучше – у нас в армии история была. Татарин у нас один служил, Саитбаев его фамилия. Здоровый такой был. Так вот уселся этот Саитбаев как-то в сортире на очко и принялся онанировать. А тут сержант заходит – его замок, в смысле заместитель командира взвода, и случайно прям в ту кабинку, где он сидит, ломится. А там же защелок нет… Ну и видит, значит, сержант мастурбирующего Саитбаева. Смотрит на него, а тот на него. Сержант и спрашивает:

- Ты чего делаешь, дрочишь что ли?

А Саитбаев ему невозмутимо в ответ:

- Во-первых, не дрочу, а снимаю половое напряжение, товарищ сержант, а, во-вторых, закрой дверь, сука, отвлекаешь…

И Ефрейтор засмеялся. Ботаник тоже улыбнулся. Потом спросил:

- А ты это к чему?

- Да так… - ответил Ефрейтор. – Просто вспомнилось.

На улице зажгли фонари, их тусклый свет разлился по грязным клочковатым сугробам, похожий на лужу блевотины.

- Да уж… - сказал Ботаник, размышляя вслух. – В мире много всего непонятного…

- Например? – спросил в ответ Ефрейтор.

- Например, сам этот мир, - коротко изрек Ботаник.

- Ну, ты хватил… – Ефрейтора слегка качнуло. – Ты, кстати, домой-то собираешься? А то что-то холодать стало.

- Что-то стало холодать – не пора ли нам поддать? – усмехнулся Ботаник. – Не знаю, если честно… после всего случившегося… мне кажется, Алиска не очень-то захочет меня видеть.

- Тогда пойдем ко мне, - предложил Ефрейтор, - у меня целая кровать свободна.

- Хотел бы я быть свободен, как эта кровать, - улыбнулся Ботаник, - но увы… Ладно пойдем.

- Только пивка надо с собой захватить, - подытожил Ефрейтор, - у тебя деньги есть?

- Да что-то, вроде, оставалось.

- Значит, решено – идем ко мне, - Ефрейтор сунул руки в карманы своей шинели, которую, равно как и прозвище, носил с самых армейских времен, - Пошли?

- Пошли.

И они пошли, оставляя позади неуютную февральскую ночь и прокладывая себе путь вперед далеко бегущим запахом перегара.

* * *

Ты можешь родиться красивым и умным, стать образованным и богатым человеком, но это не дает тебе гарантии того, что твоя жизнь будет хоть сколько-нибудь интересна и понравится тебе самому, вот поэтому мы и ищем грань, за которой начинается Хаос. В этом мы похожи на леммингов, подбирающих подходящий и приемлемый способ скорого самоубийства. Так интересней – вот и всего.

ТЫ ВЕДЬ ХОЧЕШЬ ПОИГРАТЬ НА НЕРВАХ РЕАЛЬНОСТИ?

ПРИЗНАЙСЯ, А?