Читать книгу - "Свадебное путешествие - Шарль де Костер"

Вдруг все треволнения сменились мертвым штилем. Розье и Сиска, еще даже не отдышавшись, встали, сложив руки и воззрившись на девушку, у которой они могли различить только длинные темные волосы, разметавшиеся по подушке во все стороны и обрамлявшие ее бледное лицо темным кругом.

Две зажженные свечи, стоявшие на столе, позволяли рассмотреть ясные черты и нежный, точеный и простодушный профиль Гритье.

Десять минут молчания прошло словно десять веков, пока его наконец не прервала Розье, обратившись к Полю:

— Что ж, так вот оно какое, ваше чудодейственное средство, вот уж мои похвалы-то снадобью вашему… Взгляните сами, как оно мне на пользу!

Казалось, она хотела оскорбить его, но пока еще не осмеливалась.

Он же, оставаясь бесстрастным и очень мягким, не удостоив ее строгого ответа, сказал только:

— Терпение, моя бедная мадам!

— Теперь только и остается, что говорить о терпении и о бедной мадам! — воскликнула Розье. — А надо-то исцелить ее.

— Думаю, что могу вам это обещать, — сказал он.

— Я-ду-маю-что-мо-гу… — упирая на каждый слог, передразнила его Розье. — Что за сладкую песнь вы мне тут поете, а!

— Мадам, — по-прежнему мягко отвечал Поль, — прошу у вас еще несколько минут терпения, и вы будете уже не так удручены, как сейчас. Хотите подтверждения?

— Да, — и Розье угрожающе качнула дрожащей головой.

— Тогда слушайте: сейчас трескучий мороз, и вы, уж конечно, сможете принести мне замороженной воды.

— Думаю, да, конечно, — сказала Сиска, — целый чан, где я полоскаю белье — он уже две ночи как стоит во дворе. Там наросло льда в три пальца толщиной. Это вам надо, мсье доктор?

— Да, — отвечал он, — и кусок побольше, с человеческую ладонь.

Сиска снова схватила свечу и галопом сбежала вниз по лестнице, производя одна столько шума, сколько не под силу было бы толпе женщин.

Розье умолкла, в смущении ожидая этого куска лада, посредством коего ей было обещано подтвердить возможность воскресения Гритье.

Поль, не глядя на нее, прислушивался к тому, как Сиска во дворе, стуча деревянными башмаками, колола в чане лед.

Она вернулась с куском, который просил Поль. Он положил его Гритье на лоб.

Это был небольшой кусок в несколько сантиметров высотой и шириной, с трещиной на острой вершине; в желтоватом свете свечей он заблестел во тьме, точно бриллиант, окруженный огненным мерцанием.

Розье, замыкаясь все более, хранила упорное молчание. Поль сказал ей:

— По мере того как на ваших глазах будет таять этот кусок льда, вы сможете сказать, что лоб вашей дочери снова полнится жизнью и теплом.

Розье не ответила и смотрела. Это продолжалось долго; ей понадобилось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы казаться такой спокойной, несмотря на отчаяние, уже готовое перерасти в ярость — так гневно искрились ее серые глаза и широко раздувались ноздри.

Поль, волнуясь так же, как Розье, затаив дыхание, смотрел на кусок льда, который больше не казался тающим и лежал как мраморный. Напряженные и огненные глаза старухи, казалось, застыли. Глядя на нее дрожащую, Поль опасался, что наступит кровоизлияние в мозг, так явно он видел, как от крови, волнами приливавшей к мозгу, багровеют глаза и щеки. Время от времени у нее на лице, казалось, мелькала надежда, и тогда жалкая улыбка кривила ее тонкие губы, но быстро исчезала при виде зрелища смерти. И еще ниже сгибалась ее старая тощая спина, и глубже прорезывались морщины на ее лбу, и она сжимала кулаки. Будь этот не таявший кусок льда живым существом, она бы своими руками раздавила и растолкла бы его вдребезги. Но на деле он неподвижно, поблескивая, лежал на лбу Гритье, мерцая при свече точно погребальный бриллиант, будто хладный дух в сердце камня говорил жизни: «Нет!» — а смерти: «Да!»

— Еще не тает, а доктор? — спросила Розье голосом, в котором больше не слышалось слез.

— Нет, — печально ответил тот.