Читать книгу - "ЭмоLove - Ольга Лазорева"

Но у молодежи был свой клуб. Он назывался «Неоновая стрелка», а среди ребят просто «Стрелка», и размещался в здании бывшего Дворца пионеров, находящегося все на той же центральной площади и прямо напротив здания торгового центра. Дворец пионеров переименовали в Дом детского творчества, а подвал разрешили отремонтировать и занять под молодежный клуб. Когда полтора года назад состоялось его открытие, молодежь со всего города собралась здесь, к явному неудовольствию завсегдатаев казино. Контраст был налицо. С одной стороны площади возле современного стеклянно-бетонного пятиэтажного здания торгового центра парковались модные иномарки, а с другой, всего в двухстах метрах, возле старого монументального сталинского строения с колоннами, сосредоточилась разношерстная толпа подростков. И практически впервые собравшись все вместе, они тут же увидели, что четко делятся на разные группы. Самой многочисленной оказалась группа бритоголовых скинов.[1]Они тут же нашли общий язык с хулсами[2], которых, к удивлению многих, в их маленьком городке оказалось предостаточно. Гопники[3]составляли почти такую же большую часть, как и скины, но так как они не группировались, а бродили по всей площади с извечными бутылками пива и дешевыми сигаретами, переходя от одной группы к другой, то казалось, что их не так и много. Отдельной кучкой держались антифа[4]. А так как внешним видом они ничем не отличались от обычных ребят из малочисленных в их городке интеллигентных семей, то на них никто не обращал внимания. Зато черная стайка готов[5]сразу привлекла всеобщее внимание своей однообразной одеждой, черными волосами, специфическим макияжем и обилием металлических украшений. Они держались стороной, смотрели на остальных отстраненно и старались избегать общения. С готами были замечены несколько парней и девчонок, которые вроде бы придерживались их стиля, но определенные отличия имелись. Особенно бросались в глаза розовые мотивы в их черной одежде, узкие джинсы, обилие значков и практически одинаковые мягкие сумки на широких ремнях. Это были эмо-киды[6].

Открытие клуба прошло довольно спокойно, хотя администрация с испугом смотрела на разношерстные компании, занявшие столики. В программе вечера были выступления двух местных рок-групп, довольно известных в городе. И их приняли на ура. В баре продавали разливное пиво, но директор клуба заранее распорядился, чтобы в него подмешивали димедрол[7], на всякий случай, для успокоения буйных голов. Но уже на следующий вечер возле клуба произошла жестокая драка между скинами и антифа.

— Скинхед не быдло! Скинхед не расист! Скинхед — рабочий и социалист, — скандировали скины подходя к клубу, возле которого собралась толпа антифа.

Ребята явились на концерт приехавшей из соседнего города панк-группы «Город Даунов», Скины окружили их, оттеснили от дверей пока закрытого клуба, а потом начали закидывать пустыми бутылками. Все закончилось массовой потасовкой. К приезду милиции все разбежались, а концерт группы пришлось отменить, так как «Стрелка» в этот вечер оказалась пустой.

И весь следующий месяц драки повторялись с пугающей администрацию регулярностью. А когда как-то утром за мусорными баками позади Дома творчества нашли забитого насмерть парня, принадлежащего к группировке антифа, то даже встал вопрос о закрытия клуба. Но скоро чья-то влиятельная рука все разрегулировала, и дни посещения «Стрелки» были распределены между группировками. И они являлись точно по расписанию. Довольно скоро это вошло в привычку, столкновения возле «Стрелки» прекратились, администрация успокоилась, клуб работал ежедневно и уже не вызывал такого интереса у населения. Даже посетители казино смирились с тем, что молодежь собирается в такой близости от их мест обитания. Группировки, конечно, продолжали враждовать, но устраивали разборки или на окраинах, как раньше, или в близлежащем лесочке неподалеку от местного кладбища. Особой агрессивностью отличались скины, гопники и хулсы. Одно время они дружно ополчились против эмо-кидов, которых в городке становилось все больше. Готы никогда не вызывали такого неприятия, к тому же их всегда воспринимали как мрачных клоунов, этаких не вполне нормальных, но совершенно безобидных. Их черная одежда, черные, торчащие от геля волосы, подведенные глаза, часто с белыми линзами, черная помада на губах, как девчонок, так и парней, символика смерти в украшениях выглядели на улицах маленького рабочего города нелепо, претенциозно и даже забавно. На них буквально показывали пальцем и открыто смеялись. Но когда появились эмо, то их почему-то все дружно возненавидели и старались всячески унижать и зачастую избивать. А их безропотность и явное нежелание вступать в конфликты только подстегивали преследователей. Готы, видя такие настроения, тут же изгнали из своей компании эмо-кидов. Те стали держаться особняком. Но в один прекрасный день преследование эмо в городе прекратилось. И причиной тому была Марика.

Два месяца назад, 20 января, когда ей исполнилось 16 лет, она познакомилась с Кириллом. Это был воскресный день. И мать привезла ее в торговый центр, чтобы Марика выбрала подарок. Утром она получила поздравления от матери, которая преподнесла ей навелу[8]ручной работы в виде золотой розочки с бриллиантовой росинкой, но также Марика получила и конверт с крупной суммой от отца. Он давно не жил с ними, но общение не прерывал.

Когда они подъехали к торговому центру и вышли из новенькой «Инфинити», то тут же увидели, как рядом паркуется белая «Тойота». Из нее высунулась хорошенькая ухоженная блондинка и помахала им.

— Маша, Марика! — крикнула она в открытое окно.

Мать Марики звали Мария Андреевна.

Они остановились. Блондинка вышла из машины и направилась к ним, покачивая бедрами.

— Ой, как хорошо, что я вас встретила! Но вы прямо как сестры, даже не поймешь «ху из ху», быстро заговорила она, сияя красивыми карими глазами. — Марика, с днем варенья! Подарочек за мной!

Она быстро чмокнула Марику в щеку и повернулась к Марии Андреевне.

— Мне срочно нужен массаж и экспресс-маска, — умоляюще заговорила она. — А у тебя, Машенька, в салоне все вперед на неделю расписано. Ну пожалуйста, голубушка, распорядись! Пусть меня сегодня примут. Вечером необычайно важное мероприятие. А уж я в долгу не останусь!