Читать книгу - "Три гинеи - Вирджиния Вулф"

Ознакомительный фрагментнас нет прав читать проповеди или вести переговоры. И, хотя мы действительно можем писать статьи и отсылать письма в газеты, цензура прессы — решение того, что печатать, а что нет, — всецело принадлежит вам, мужчинам. Конечно, за последние двадцать лет нас допустили к государственной службе и адвокатуре, но позиция женщин в них до сих пор неустойчива, а авторитет незначителен. Поэтому все виды оружия, с которыми образованный мужчина может настаивать на своем мнении, столь неподвластны нам, что, воспользуйся ими, мы не нанесем и царапины. Если бы мужчинам вашей профессии пришлось объединиться и сказать: «Без зарплаты мы прекратим работать», — законы Англии пришлось бы корректировать. А сделай такое женщины вашей профессии, это бы ничего не изменило. Мало того, что мы гораздо слабее мужчин своего класса, мы даже слабее женщин рабочего класса. Если бы все они заявили: «Пойдете на войну, и мы откажемся производить оружие и товары», — сложность ведения боев серьезно бы возросла. Но, если все дочери образованных мужчин отложат завтра свои инструменты, ничего существенного в жизни общества и вопросе войны не произойдет. Наш класс является самым слабым среди прочих. У нас нет никакого оружия, дабы отстаивать свое мнение{10}.

Ответ на это настолько очевиден, что мы можем с легкостью его предугадать. У дочерей образованных мужчин и правда нет прямого рычага воздействия, но они наделены величайшей из всех сил — способностью влиять на образованных мужчин. И, ежели на самом деле такое влияние является сильнейшим нашим оружием и тем единственным, что может помочь вам предотвратить войну, позвольте, прежде чем подписывать манифесты или присоединяться к вашему обществу, рассмотреть его размеры.

Какое влияние оказывали мы в прошлом на профессию, наиболее приближенную к войне — на политику? И опять же есть бесчисленное количество бесценных биографий, однако они поставили бы алхимикам задачу экстрагировать из жизни множества политиков ту специфическую власть, которую имели над ними женщины. Наш анализ может быть лишь незначительным и поверхностным, но, если мы ограничим свои запросы реальными рамками и пробежимся по мемуарам хотя бы полутора столетий, едва ли уже сможем отрицать, что в истории были женщины, влиявшие на политиков. Знаменитые Герцогиня Девонширская[26], Леди Палмерстон[27], Леди Мельбурн[28], Мадам де Ливен[29], Леди Холланд[30], Леди Ашбартон[31] — все они, безусловно, обладали огромным политическим влиянием. Их знаменитые дома и приемы, которые в них проводились, значительно отображены в политических мемуарах того времени, и мы едва ли можем не согласиться с тем, что британские политики и даже английские войны без этих самых домов и приемов были бы другими. И есть нечто общее во всех мемуарах. Имена великих политических лидеров: Питта[32], Фокса[33], Берка[34], Шеридана[35], Пиля[36], Каннинга[37], Палмерстона[38], Дизраэли[39], Гладстона[40] — встречаются на каждой странице. Но вы не найдете там и одного упоминания о том, как дочери образованных мужчин встречают гостей, стоя на верхних ступенях лестницы, или же пребывают в своих комнатах, поскольку им недостает шарма, ума, социального положения или подходящего наряда. Какой бы ни была причина, вы можете прочесывать страницу за страницей, том за томом, и, хотя отыщете их братьев и мужей: Шеридана в Девоншир-Хаус[41], Маколея[42] в Холланд-Хаус[43], Мэтью Арнольда[44] в Ланздаун-Хаус[45] и Карлайла[46] в банном доме — имена Джейн Остин[47], Шарлотты Бронте[48] и Джордж Элиот[49] вам не попадутся. И даже миссис Карлайл[50] на собственном приеме было не по себе.

Но, как вы можете заметить, дочери образованных мужчин обладали, вероятно, иным видом влияния, не зависевшим от здоровья и социального положения, вина и еды, одежды и всех прочих удобств, делавших известные дома и их великих хозяек столь притягательными. Здесь мы, несомненно, вступаем на более твердую почву, потому как существовало одно политическое стремление, которое дочери образованных мужчин вынашивали в глубине души на протяжении прошедших полутора столетий — желание голосовать. Но стоит лишь задуматься, сколько времени потребовалось, чтобы добиться такого права, и сколько труда на это ушло, как мы приходим к выводу, что влияние нужно совмещать с богатством для достижения его эффективности в политических целях и что это влияние, которое есть у дочерей образованных мужчин, очень слабое по силе, медленное в действии и болезненное при использовании{11}. Великое политическое достижение дочери образованного мужчины, безусловно, стоило ей более одного столетия самых утомительных лакейских трудов, заставляло ее через силу добиваться своей цели, участвовать в демонстрациях, работать в офисах, высказываться на углах улиц, и, наконец, из-за того что она применила силу, отправило ее в тюрьму, где, скорее всего, до сих пор и держит. И разве не парадоксально, что помощь, которую она оказала своим братьям, когда те применили силу, дала ей, наконец, право называть себя, если и не полноценной дочерью, то хотя бы падчерицей Англии{12}.

Похоже, на деле воздействие будет эффективным, только если оно подкреплено социальным положением, богатством и известным домом. Влиятельны дочери аристократов, а не образованных мужчин. И влияние такого типа описано выдающимся человеком вашей собственной профессии, покойным сэром Эрнестом Уайльдом[51].

«Он заявил, что огромное влияние, которое женщины оказывают на мужчин, всегда было и должно оставаться косвенным. Мужчине нравится думать, будто он действует самостоятельно, когда в действительности он делает лишь то, чего хочет женщина; а та, в свою очередь, всегда позволяет мужчине думать, будто он всем заправляет сам, когда это не так. Любая женщина, интересующаяся политикой, имеет гораздо большую силу без права голосовать, чем с ним, ведь она может повлиять на голоса многих людей. Он чувствовал, что это неправильно — принижать женщин до уровня мужчин. Он уважал их и не хотел менять своего мнения, мечтая о том, чтобы благородный век рыцарей вообще не кончался, ибо каждый мужчина, у кого есть заботящаяся о нем женщина, любит быть героем в ее глазах»{13}.

И так далее…

Но, если такова истинная сущность нашего влияния и все мы понимаем его принципы, получается, что оно — или недосягаемо, потому как большинство из нас — простые, старые и бедные люди; или заслуживает презрения, потому как многие предпочтут называть себя проститутками и отстаивать нашу позицию где-нибудь под фонарями Пикадилли[52], чем использовать такое