Читать книгу - "Благословенное дитя - Лин Ульман"

Они действовали быстро и бесшумно. Присев на корточки, одна из женщин наклонилась над Рагнаром и прислушалась — может, он дышит или его сердце бьется, но она уже знала, что он мертв. Убрав с его лица волосы, она похлопала его по щеке и закрыла ему глаза. Затем обняла тело и прижала к себе. Женщина тотчас же промокла и замерзла, но даже спустя много-много лет, незадолго до смерти, она будет вспоминать, как однажды под моросящим дождем обняла тело мертвого мальчика с худыми руками. Потом она кивнула другой женщине. Вместе они подняли его — он был тяжелее, чем казался с виду, — и понесли по побережью и через лес до ближайшего дома. Чей это дом — они не знали, они просто постучались в дверь. Когда телефон зазвонил, Анна-Кристина по-прежнему сидела на кухне у Исака и Розы. Трубку сняла Роза.

Стоя на пороге, Эрика, одетая в пижаму Лауры, терла глаза. От сна ее тело отяжелело и стало слабым.

Роза заговорила быстро и тихо. Она рассказала о том, что произошло, что ей сказали по телефону, где они нашли Рагнара и где он сейчас — на тот случай, если Анне-Кристине захочется пойти туда. Она все говорила и говорила, из нее лился поток слов.

Подняв голову, Анна-Кристина в упор посмотрела на Эрику. Они долго разглядывали друг друга — сидевшая на стуле женщина и стоявшая на пороге девочка. А Роза все говорила и говорила. Затем Анна-Кристина открыла рот, словно собираясь закричать, но не проронила ни звука.

Роза умолкла, и воцарилась полная тишина.

* * *

Одного за другим их допрашивала полиция. Их угощали горячим шоколадом, газировкой и черствыми булочками с корицей, которые разбухали во рту, так что проглотить кусок было почти невозможно. Маленькие рты, набитые булочками. Дождь прекратился, но день, перетекший в вечер, был холодным и серым — предвестник осени. Все говорили, что погода меняется. Эрика думала, что хорошо бы выпить чего-нибудь горяченького. Здесь были все. Марион, Фрида и Эмили. Эва, Пэр, Фабиан и Олле. Их родители тоже пришли.

Прибывшая на хутор Хембюгд полиция опросила всех по очереди. Все пришли к выводу, что произошла трагедия. Умышленно подстроенный несчастный случай, как сказал кто-то. Эти слова запомнились — умышленно подстроенный несчастный случай. Никто не утверждал, что Рагнар покончил с собой, но что еще он мог делать там в такой ужасный шторм?

— Умышленно подстроенный несчастный случай — другого объяснения нет, — сказал Никлас Бодстрём, отец Марион.

О чем Эрика могла рассказать полиции? С большим куском булочки во рту?

— Рагнар был немного странный, — сказала она.

Эрика говорила, силясь прожевать кусок. Она махала руками, плакала и жевала булочку, настолько разбухшую, что ее никак не удавалось проглотить.

— Мы обычно с ним не общались, — вмешалась Лаура.

Марион, Эмили и Фрида закивали. Мальчики глазели в потолок или переглядывались, стараясь не смотреть на болтающих девочек.

— Он был очень странным, — повторила Эрика.

А что началось потом! Когда полиция поговорила со всеми знакомыми Рагнара (правда, они утверждали, будто знали его довольно плохо), после того как катер «скорой помощи» увез тело на материк, а один из гостеприимных местных жителей предложил Анне-Кристине переночевать у него, чтобы ей не оставаться в одиночестве, когда наступил поздний вечер, — именно тогда все решили, что ежегодное представление на Хаммарсё нужно отменить в связи с трагедией. Актеры Палле Квиста собрались на хуторе Хембюгд. Кофе и какао были выпиты, булочки — съедены, а вечерняя репетиция сорвалась из-за допросов.

Мать Фриды — иногда костюмер, а иногда статист — сказала, что сейчас все равно не время для представлений. Ввиду случившегося.

Все присутствующие были готовы упасть прямо на месте и уснуть тяжелым беспробудным сном.

Схватившись руками за голову, Палле Квист воскликнул:

— Это ужасно! Ужасно!

Одни кивали, другие качали головами. И в этот момент Палле Квиста осенило. Весь вечер он хватался за голову и повторял: «Ужасно, ужасно». Теперь же он поднял взгляд и посмотрел в высокое окно, выходившее на поле с ярко-алыми маками. Именно благодаря этому виду, открывавшемуся из окон, и прославился хутор Хембюгд. Вид был удивительный. Погода вновь изменилась, и вечер стал таким светлым и красивым, каким только может быть настоящий шведский вечер. Да! Да! Захваченный этим зрелищем, Палле Квист вдруг услышал свой собственный неуверенный голос (поскольку сильно сомневался, стоит ли говорить такое):

— А что, если не отменять представление? — Он откашлялся. — Что, если мы все-таки поставим пьесу? Как… — Палле Квист помедлил, подбирая верные слова, — ну… как дань памяти Рагнара?

Он словно натолкнулся на стену сна: сонные лица, сонные взгляды, сонные отмахивающиеся руки. Ни у кого, кроме матери Фриды, не нашлось сил ответить ему.

— Палле, сейчас не время для представлений. Ввиду случившегося, — повторила она.

Палле Квист кивнул. Ладно. Они еще передумают. Его произведение, его великое произведение нельзя не сыграть! Время обернет дело в его пользу. Пусть они выспятся, а потом, думал он (нет, он знал!), все будет по-другому.

Впереди шел Исак, тяжело и широко переставляя ноги. Лес был густым, однако ночь выдалась светлая. Отцовская спина напоминала Эрике школьную доску, она была даже больше и шире, на ней запросто можно написать что-нибудь. Большая голова со светлыми волосами, а в ней — четко отлаженный мозг. Куда это все подевалось? Теперь он казался воплощением растерянности и печали.

Прошлой ночью, перед тем как уснуть, она рассказала ему обо всем. Слова сыпались из нее, словно камешки, каждому из которых около четырех миллионов лет; он прижал палец к ее губам, сказал: «Тихо, малышка», и продолжал петь.

Исак шел впереди, за ним — Эрика, а потом — Лаура. Они шли коротким путем, через лес. Если бежать или шагать большими шагами, как Исак, то идти всего десять минут. Дома их дожидалась Роза с чаем, свежеиспеченным хлебом и только что сваренным вареньем из земляники.

Молли лежала в своей комнате.

Поправив ее одеяло, Роза сказала:

— Больше ты не будешь спать по ночам у Лауры.

Молли кивнула.

— А то вы обе не высыпаетесь.

Молли опять кивнула.

— Спокойной ночи, — сказала Роза.

— Спокойной ночи, — ответила Молли.

Однако Молли не спалось. Лежа в кровати, она принюхивалась к запаху свежего хлеба. Она помогала варить варенье из земляники, пока все остальные были на хуторе Хембюгд, и попробовала его — перед сном. Лежа в кровати, она слышала, как Роза ходит по кухне. Слышала, как та вздыхает и плачет, и слышала тиканье часов в гостиной. Слышала, как вернулись Исак с Эрикой и Лаурой, слышала хлопанье двери, шаги в коридоре и голоса. Все это Молли слышала. Когда Исак открыл дверь в ее комнату и стал всматриваться в темноту, Молли накрылась одеялом с головой и превратилась в улитку в домике.