Читать книгу - "Девушка жимолости - Эмили Карпентер"

– Спрячь это, не показывай отцу, – говорит она совершенно другим, абсолютно серьезным тоном.

Я сглотнула: мой отец – внушительных размеров мужчина с квадратным подбородком и набриолиненными волосами. Он адвокат и носит черные костюмы с пристегнутыми накрахмаленными воротничками и бордовыми галстуками. Плохих парней он сажает за решетку. Я никогда ничего от него не прятала.

Я сую сигарную коробку назад под дерево. Потом возвращаюсь к маме, и она спрашивает, не хочу ли я блинчиков. Я говорю, что хочу, и мы идем домой. Мама включает свет над плитой, достает желтый короб, высыпает половину его содержимого в миску и приступает к работе. Золотистое платье мерцает в свете лампочки.

Из темноты коридора в дверном проеме появляется папа, он тоже еще не переоделся после праздника – на нем парадный костюм. Я улыбаюсь отцу, и он улыбается в ответ. Я тотчас вспоминаю про сигарную коробку и ощущаю жар во всем теле. Мама становится у спинки стула, на котором я сижу, и кладет мне руки на плечи.

Стоя в проеме, отец называет маму по имени – Трикс, – и это звучит как угроза.

– Где ты была? – громыхает отец.

– Со своей дочерью, – с вызовом отвечает мать.

Глаза у отца темнеют, и я чувствую, что материнские руки сильно обхватывают мою голову. Как будто она пытается удержаться на месте и не упасть. Я вскрикиваю, она отшатывается назад, потянув за собой стул, и мы обе опрокидываемся на пол. Отец кидается к нам и рявкает на меня, чтобы я отправлялась к себе в комнату.

Я повинуюсь, стараясь не расплакаться, пока не дойду до кровати. Из окна спальни я вижу, как к дому подъезжает скорая – ни сирены, ни мигалки – и родители на ней уезжают. Я пробираюсь в комнату Уинна – он все еще спит, залезаю к нему в кровать, вытаскиваю у него грязное одеяло и прижимаю к себе.

Проснувшись утром, вижу, что Уинн по-прежнему спит. Спускаюсь вниз, чтобы позавтракать: за столом сидит папа, перед ним чашка кофе. Он не смотрит в мою сторону, не улыбается, как ночью: безразлично глядя в окно, он треплет Глупыша за ухом. Говорит, чтобы я пошла поиграть на улицу.

Я достаю из-под магнолии сигарную коробку с красной птицей на крышке, намеренно нарушая мамин запрет. Ничего, до моего тридцатилетия слишком далеко. Таблетки высыпаются из пузырька – вероятно, мама плохо завинтила крышку. Я кладу одну на язык и жду, пока она растает. На вкус она кислая, как испорченная конфета.

Я играю в кухню, пеку блинчики из листьев магнолии и поливаю их нектаром жимолости. Через некоторое время я чувствую, как мною завладевает сон. Выйдя на поляну, я ложусь на спину. Чувствую себя красивой, как ангел. Таинственной и доброй. Думаю о девушке-жимолостнице, о которой рассказывала мама. Я представляю себя такой, как она, – мудрой странницей. Закрываю глаза.

Дома отец официально объявляет нам с Уинном, что мама умерла. Что-то, дескать, с мозгом, возможно тромб. Произносит длинное слово, которого мне не выговорить.

Как только он заканчивает, я выбегаю из дома и направляюсь к поляне. Достаю таблетки из коробки и высыпаю их в карман, съев при этом еще одну. Буду принимать их по одной, чтобы снова почувствовать себя как та девушка-жимолостница. Положив коробку под дерево, я поворачиваю к дому.

Когда я в последний раз оборачиваюсь, чтобы взглянуть на поляну, освещенную косыми лучами солнца, то замечаю нечто: трава в том месте, где мы вчера с мамой стояли на коленях, поблескивает золотом.