Читать книгу - "Театр отчаяния. Отчаянный театр - Евгений Гришковец"

Где мы только не выступали! На каких-то предприятиях, в больнице, Домах культуры заводов и в школах. Сцены были чаще всего совершенно не приспособленные для выступлений. Ни о каком специальном освещении речи не шло. Обычно это были сцены актовых или конференц-залов. Бывало, мы выступали днём в помещении с окнами без штор.

Нашей публикой были разнообразные ветераны, войны и труда, участники каких-то конференций или люди, приехавшие из разных городов для повышения квалификации, военные, дети от мала до велика.

Это было очень трудно. Я верил Татьяне, но мне ужасно не хотелось в таком участвовать. Когда мы выступали перед ветеранами и делали массовый номер про зарождение жизни, они ни черта не понимали и перешёптывались, обсуждая. Благо номер шёл под музыку. А когда я изображал чтение книги, то из зала звучало: «Ой, а кто это?», или «Чё-то я не вижу, почему тихо?», или «А что делает этот мальчик?».

Дети всегда шумели, сосредоточиться не могли. А особенно лихие мальчишки умудрялись бросить в нас чем-нибудь или плюнуть жёваной бумагой через трубочку. Врачи и персонал больницы, в которой мы выступили однажды, были лучшими зрителями из всех. Ну а девочкам понравилось выступать перед приехавшими для повышения квалификации мужиками. Эти люди девчонкам совершенно искренне аплодировали и даже что-то выкрикивали из зала.

Неоднократно мы исполняли наши номера на фоне бюста или скульптуры Ленина, на фоне знамён или каких-то мозаичных панно. Частенько на сцене оставалась трибуна…

Но самое странное и мучительное выступление для нас произошло в Доме культуры одного крупного предприятия. Был какой-то сборный концерт для каких-то профсоюзов. О чём думали его организаторы?! Почему пригласили именно пантомиму? Это загадка!

Перед нашим выступлением со сцены слышны были песни, кто-то читал стихи, публика аплодировала. А потом объявили нашу студию, первый пошёл работать Валера… Обычно он возвращался со сцены под хорошие, дружные хлопки в ладоши, а тут его проводили несколькими жиденькими всплесками.

– Ребята!.. – совершенно растерянно сказал Валера, прибежав со сцены к нам. – Представляете, там в зале сидят в основном слепые люди…

Вот и представьте себе, каково играть пантомиму или танцевать для слепых… Под музыку и в компании ещё куда ни шло. А одному, да ещё и в тишине!.. Должен сказать, что та слепая публика, не могу назвать их зрителями, вела себя весьма деликатно. Все терпеливо сидели, не разговаривали, ничем не шелестели, а когда поняли, что пора, – поаплодировали. Но не громко, а так, слегка… Мне неприятно про это вспоминать, и организаторам того концерта я бы хотел взглянуть в глаза.

Надо понимать, что мы выступали бесплатно. Все! И Татьяна, и Валера. Деньги даже не предполагались. Мы о них не думали. Мы были студийцы, мы выполняли задание учителя и руководителя. Татьяна, очевидно, всеми этими выступлениями укрепляла позиции студии, Валера просто помогал. Тогда такое было не только возможно, а именно так всё и было.

Если бы не моё безграничное доверие к Татьяне и не преданность студии, я бы возроптал. То выступление перед слепыми людьми мне долго потом снилось.

В середине марта у нас в университете отмечали какой-то внутриуниверситетский праздник. От нашего факультета нужно было выступление. Не помню уж как, но я вызвался показать пантомиму про книгу. Попросил разрешение у Татьяны. Она без восторга, но санкционировала моё выступление.

Концерт по случаю того праздника готовился большой, все факультеты что-то исполняли. Зал был переполнен. Атмосфера стояла праздничная и в зале, и за кулисами. Я впервые выступал в своём университете. Волновался, но и трепетал от желания блеснуть.

Успех был огромный! Оглушительный. На следующий день после концерта меня благодарили преподаватели, сокурсницы смотрели иначе и даже прекрасные студентки факультета иностранных языков провожали взглядом и шептались. Это был мой единственный в жизни раз, когда я проснулся, умылся, оделся и приехал в университет знаменитым. Известность и слава длились недолго, несколько дней. Но было чертовски приятно.

Через неделю, когда о моём триумфе вполне забыли, в нашу аудиторию заглянула милая девушка. Она поискала кого-то глазами, нашла меня, лучезарно улыбнулась и подошла.

– Здравствуй! – поздоровалась она.

– Здравствуй, – ответил я.

Все однокурсницы мои, которые в общем-то не проявляли ко мне интереса, очень недобро посмотрели на пришедшую.

– Знаешь театр «Встреча»? – спросила незнакомка.

– Да, знаю, – насторожился я.

– Заходи сегодня после трёх. Наш режиссёр хочет с тобой поговорить. Сможешь?

– Смогу, – подумал и сказал я.

Я, разумеется, догадался, что это приглашение не случайно и связано с моим выступлением. Ещё я вспомнил, как взволнованно меня спрашивала про театр «Встреча» Татьяна, узнав, что я из университета. Так что мне было о чём подумать до назначенного времени встречи во «Встрече».

К трём я пришёл в тот самый коридор, где была дверь с табличкой «Театр “Встреча”». Дверь была приоткрыта. Я вежливо в неё пару раз постучал и вошёл.

В помещении никого и ничего не было. Оно было пусто, черно и тем прекрасно. Только несколько стульев стояли справа от входа да столик с лампой. Лампа ярко светила на стол, с потолка спускался тусклый верхний свет.

– Пришёл? Молодец! – услышал я сзади, оглянулся и увидел того самого человека с бородой в свитере и шарфе, который, как самый главный, выходил на сцену театра «Встреча» после спектакля «Старый дом». – Давай проходи!

Он протянул руку, и я её пожал.

– Анатолий, – сказал он.

Я тоже представился.

Он приобнял меня за плечо, подвёл к столу с лампой, предложил сесть, сам уселся и уставился на меня.

– Мне понравилась твоя пантомима, – испытующе глядя мне в глаза, сказал он. – Ты где-то учился, занимался?

– Занимаюсь, – сказал я, – в студии пантомимы Кемеровского института пищевой промышленности.

– Вот как? – удивился Анатолий. – А я и не знал, что там есть студия пантомимы. Значит, занимаешься?.. У кого?

– В смысле у кого?

– Ну, ваш руководитель?

– Татьяна Александровна, – ответил я, выверяя каждое слово.

– Какая Татьяна Александровна?.. – Он наморщил лоб и задумался. – Такая худая, в очках?.. Да ты не бойся. Мы же в городе все друг друга знаем… а тут вон что – целая студия пантомимы, да ещё в Пищевом институте.

Я кивнул.

– Ну надо же, Татьяна набрала студию! – восхищённо и при этом насмешливо сказал Анатолий. – Какой она молодец! Как хорошо учит!.. Я по тебе вижу. И давно занимаетесь?

– По сути, с октября, – ответил я.

– А не по сути? – усмехнулся он.

– С середины октября.

– Смотри-ка! За раз, два, три, – он стал загибать пальцы, – за полгода так научить человека выступать!.. Это ей браво! А много у вас в студии людей? Какие у тебя есть ещё номера?..