Читать книгу - "Год в Ботсване - Уилл Рэндалл"

На горизонте, быть может милях в пяти, возвышалось огромное зернохранилище, этакий храм современной эпохи, и, приблизившись к нему, мы обнаружили, что оно окружено еще несколькими зданиями. Универсальный магазин, бар, винная лавка стояли параллельно гаражу и кафе. Мы остановились и высыпали из машины, а я сверился с картой. Еще сто семь километров строго на юг — и будет нам фермерская жена. Все это, честно говоря, казалось каким-то неправдоподобным.

Так что мы двинулись дальше, и, миновав небольшое поселение, я заметил, что справа и слева от меня потянулась длинная, высокая проволочная ограда, несомненным назначением коей являлось воспрепятствовать разграблению животными нескольких сотен гектаров, засаженных овощами и зерновыми, которые, как мне теперь открылось, простирались перед нами. Достойно изумления, но в Ботсване имеется около трех тысяч километров так называемого «буйволового забора», полутораметровой высоты, официально именуемого Ветеринарной охранной оградой. Это не сплошная ограда, но несколько проволочных преград под высоким напряжением, пересекающих страну в самой дикой местности. Впервые подобные заборы были возведены в 1954 году, дабы отделить стада диких буйволов от домашнего скота на свободном выпасе с целью пресечь распространение ящура. Главная проблема заключается в том, что эти ограждения препятствуют миграции диких животных к источникам воды по вековым сезонным маршрутам, и в результате тысячи несчастных созданий запутываются в проволоке, а другие умирают от истощения, выискивая пути обхода. Быть может, со временем проволочные заборы демонтируют, руководствуясь хотя бы тем простым, но убедительным доводом, что чем больше в стране животных, тем больше здесь будет и туристов.

Тем не менее уровень культивации земель впечатлял. С каждой стороны дороги через плоскую равнину, насколько только хватало глаз, неправдоподобно прямыми линиями простирались ряды кукурузы и сорго. Где-то в трехстах ярдах справа по пшеничному сектору с черепашьей скоростью двигался комбайн. С моей точки обзора казалось, что машине понадобится дня два, дабы добраться до конца линии. Как странно, должно быть, этот пейзаж выглядел с неба: окаймленный сталью желтый лоскут на гигантском однообразно серо-зеленом полотне Калахари.

На то, чтобы проехать все эти сельскохозяйственные угодья, у нас ушло, наверное, около получаса, и наконец мы оказались в их дальнем конце у ворот. По одометру я прикинул, что мы повстречаем нашу хозяйку ровнехонько через двадцать три километра. Это по-прежнему представлялось мне невероятным. Хотя я и понятия не имел, сколько же нам еще придется ехать по дороге, я уже страстно желал достичь пункта назначения, ибо дети начали проявлять нетерпение. Вплоть до этой стадии путешествия они вели себя на удивление хорошо, теперь же все чаще обращались к Элизабет с вопросом, скоро ли мы приедем. Она успокаивала ребятишек, всячески отвлекала их внимание, но вскоре все равно пришлось остановиться и дать им возможность размять ноги. Я вперил взор в бесконечно прямую дорогу и уперся подбородком в руль, а Старая Королева-Мама все тарахтела и тарахтела.

Поскольку вдоль обочины не стояло указателей и не было вообще никаких отличительных признаков, я всецело полагался на расстояния, которые мне сообщил Грэхем, и чем больше километров мы накручивали, тем пристальнее я вглядывался вдаль. Интересно, а если мы прибудем в назначенный пункт и никого там не обнаружим, надо ли мне будет остановиться и ждать, или же продолжать двигаться дальше, не доверяя точности одометра? Я не знал ответа на этот вопрос, а потому испытал величайшее облегчение, когда, едва лишь щелчок возвестил о последнем километре, заметил вдали нечто, смахивающее на лошадь со всадником.

Когда мы подъехали ближе, я обнаружил, что это действительно была лошадь, но вот всадников оказалось двое. Весьма миловидная блондинка держала поводья крепкой гнедой кобылы. Позади нее сидела девочка примерно того же возраста, что и окружавшие меня дети, вне всяких сомнений приходившаяся этой женщине дочкой. Выбравшись из машины и открыв сзади кузов, я подошел и протянул женщине руку, и она крепко, но дружески пожала ее.

— Goeiemiddag. Ное gaan dit?^[65]

— Да. Совершенно без проблем, спасибо. Очень подробные указания, спасибо.

Маленькая девочка наклонилась вперед.

— Моя мама не говорит по-английски, — объяснила она. — Она спрашивает, как дела?

— О, чудесно, спасибо огромное. Как это сказать на африкаанс?

— Goed dankie.

— Ага, понятно. Goed dankie! — несколько торжественно ответил я и улыбнулся.

Разворачивая лошадь, женщина выглядела несколько озадаченной, но прошептала что-то дочке.

— Kom^[66], следуйте за нами! — С этими словами они перешли на быструю рысь. — Это недалеко.

Мы поспешно забились в машину и, вихляя (нас постоянно заносило на разбитой дороге), покатили за ними. Взглянув в зеркало заднего вида, я заметил, что дорога слишком быстро (мне даже стало не по себе), исчезла из виду. Теперь мы продирались сквозь траву и грязь по тропе, судя по всему просто выкошенной в буше. То и дело попадались повороты направо и налево, более или менее заросшие, но в остальном со всех сторон нас окружали однообразные и ничем не примечательные деревья да кусты. Из-за недавно прошедшего дождя езда выдалась тяжелой, и когда мы порой попадали в лужи, Старая Королева-Мама подскакивала словно подвыпивший воднолыжник. Крутя руль, я, к своей величайшей тревоге, осознал, что практически не властен над направлением, которое она выбирает. Заходясь от смеха, дети подгоняли меня, совершенно не понимая, что большей частью я был водителем лишь по занимаемому в машине месту.

В этих условиях верховая езда явно была более уместным способом передвижения, и вскоре мать и дочь оторвались от нас на несколько сотен ярдов. Одной рукой маленькая девочка держалась за талию матери, а другой махала нам, чтобы мы не отставали. Нажав на газ, я почувствовал, как машина вздымается, и мы тут же плюхнулись в лужу, поглубже предыдущих. В мгновение ока лобовое стекло покрылось плотным слоем черновато-коричневой жижи. Внутри машины внезапно потемнело, и я стал лихорадочно шарить по панели, пытаясь найти кнопку включения весьма древних дворников. Со вздохом и скрипом резины они заработали, и через два-три взмаха я наконец-то смог более или менее различать дорогу.

Лошадь и всадницы, однако, тем временем исчезли.

Плавно затормозив, я поспешно опустил окно и высунулся наружу. К моему облегчению, мать и дочь появились в проходе меж кустами, на который я не обратил внимания, и снова нас поманили. Старая Королева-Мама степенно развернулась, и мы двинулись к ним.

— Теперь уже совсем близко. Давайте езжайте за нами.

Мы поднажали, и вскоре машина выкатилась из плотного подлеска — и как раз вовремя, ибо я уже был измотан словно гонщик на ралли. Перед нами возвышались весьма впечатляющие ворота в западном стиле, открывавшие проезд сквозь высокую внешнюю ограду, которую мы уже видели, когда проезжали через пахотные земли.