Читать книгу - "Как я была принцессой - Жаклин Паскарль"

Жизнь королевского двора в Малайзии представлялась мне сотканной из противоречий, подводных течений и вызывающей роскоши. В ней не было места ни разуму, ни логике. Разница между уровнем жизни султана и его ближайшего окружения и остального населения доходила до непристойности. В королевских гаражах стояли ряды иностранных машин, выкрашенных в вульгарный, но обязательный ярко-желтый цвет царствующего дома: «роллс-ройсы», открытые и закрытые, длинные «кадиллаки» и «мерседесы» – все это только церемониальные автомобили. Кроме того, в гараже находились любимые игрушки младших членов семьи: «феррари», «порше», БМВ и массивные «рэнджроверы», как раз начинающие входить в моду, после того как выяснилось, что именно на них предпочитают ездить члены британской королевской семьи. У всех этих машин были особые регистрационные номера, увидев которые, каждый понимал, кто сидит за рулем. Полиции, разумеется, никогда и в голову не приходило останавливать их за превышение скорости.

Винтажные автомобили пользовались особенной популярностью у старших членов семьи. Все они содержались в безукоризненном рабочем состоянии, хотя на них почти никогда не ездили. Здесь были собраны все лучшие образцы: от классического красного «альфа-ромео-спайдер», принадлежавшего отцу Бахрина, до спортивных «мерседесов» и великолепных «роллс-ройсов» двадцатых годов. Никакой пошлины за ввозимые автомобили члены королевской семьи не платили, поэтому их коллекции постоянно пополнялись. Бахрину и его двоюродному брату. Их сану еще не исполнилось тринадцати лет, когда они стали обладателями прекрасных, сделанных по индивидуальному заказу и собранных вручную спортивных машин – лучших из всего, что могло предложить британское автомобилестроение. Этот подарок они получили во время официального визита их деда, бывшего тогда королем Малайзии, в Иран. Шах Ирана и его супруга Фарах Диба были давними друзьями семьи Бахрина, и их портреты красовались в главном вестибюле дворца Истана Бадария и после того, как к власти в Иране пришел аятолла Хомейни. Омар, вдова покойного деда Бахрина, неоднократно навещала бывшую императрицу Фарах Диба в Соединенных Штатах, где та командовала небольшим, но активным двором в изгнании.

Противоречивость королевского двора заключалась главным образом в том, что, хоть все они и считали себя правоверными мусульманами и горячо проповедали исламские ценности, образ их жизни далеко не соответствовал религиозным канонам. Об этом знали все, но никто не говорил вслух. Заговор молчания объединял всю семью и нисколько не мешал ей смотреть на остальной мир с точки зрения морального превосходства.

Все правящие дома Малайзии тесно связаны между собой через браки, нередко заключаемые между двоюродными братьями и сестрами. Их представители постоянно встречаются на всяких официальных, светских и религиозных мероприятиях. По выходным молодые холостяки из разных королевских семей нередко организуют совместные развлечения на модных курортах, а потом в газетах иногда появляются сообщения о каком-нибудь произошедшем там в то же время скандале или акте вандализма. Грубое злоупотребление властью и положением вообще довольно обычная вещь в Малайзии.

В семье не привыкли считаться с чувствами и правами людей, в жилах которых не течет королевская кровь. Има, самая свободолюбивая и независимая из дочерей султана, втайне от родителей завела дружбу с простым деревенским парнем, с которым познакомилась, когда убегала из дворца, чтобы поиграть в футбол. К несчастью для юноши, однажды они с Имой договорились встретиться в одной из пустующих комнат дворца на половине ее матери, Шарифы Нонг. Султан, который до этого никогда не нарушал заведенного им самим расписания, по какой-то так и оставшейся неизвестной причине неожиданно явился на половину своей второй жены и прошел прямо в комнату, где Има со своим другом развлекались игрой в карты. Молодые люди были совершенно одеты и сидели по разные стороны стола, тем не менее Его Величество пришел в страшную ярость и избил юношу рукояткой пистолета так, что тот потерял сознание. Мне эту историю возбужденным шепотом поведали тетушки, а они узнали обо всем от Шарифы Нонг, никогда не отличавшейся скромностью. «Слава Аллаху, что он не застрелил этого парня, – подвела итог тетя Зейна, – а то могли бы выйти неприятности».

По утверждению лондонской «Таймс», в Малайзии были и другие случаи, когда члены королевской семьи прибегали к огнестрельному оружию с еще более тяжелыми последствиями. Будучи еще наследным принцем, правитель одного из южных султанатов воспылал гневом, когда какой-то бизнесмен китайского происхождения имел неосторожность обогнать его машину на шоссе. Будущий султан бросился в погоню, заставил ничего не понимающего водителя остановиться, вытащил его из машины и убил выстрелом в голову. Об этом инциденте писала вся мировая пресса, особенно подчеркивая тот факт, что наследный принц не понес никакого наказания.

Подводные течения королевского двора имели иногда прямое влияние и на мою жизнь. Я выдержала немалую борьбу, для того чтобы получить возможность кормить Аддина грудью. Это считалось почти неприличным, и мне пришлось долго цитировать Коран, прежде чем Бахрин и семья согласились на такое нарушение традиций. Аддин был первым с начала века ребенком в семье, выросшим на материнском молоке. Когда принцесса Диана объявила, что сама станет вскармливать принца Уильяма, это стало мне солидной поддержкой, но все-таки окончательно вопрос был решен только после визита в Малайзию короля Иордании Хусейна и его жены королевы Нур. Королева Нур (американка, которую до замужества звали Лайза Халаби) привезла с собой новорожденного сына, которого не могла оставить дома, потому что тоже кормила его грудью. Придворные, вся наша семья и слуги не могли прийти в себя от изумления и даже не сразу сообразили, как, не нарушая протокола, следует разместить королеву, наносящую официальный визит вместе с грудным ребенком. Я до сих пор благодарна королеве Нур и Его Величеству, ее супругу, за ту поддержку, которую он оказал своей жене в таком важном вопросе. То, что было позволено исламской королеве, не могли запретить и мне.

Очень скоро и другие женщины захотели оказаться в одной компании с королевой Нур и принцессой Дианой. Кормить грудью стало модно, и к тому времени, когда я забеременела во второй раз, уже многие наши родственницы делали это и часто обращались ко мне за советами.

Мой двадцать первый день рождения получился не слишком радостным. Я долго собиралась с силами, для того чтобы последний раз перед родами серьезно поговорить с Бахрином. Я хотела объяснить ему, что только общими усилиями мы можем спасти наш брак. Я боялась за свое будущее, я боялась за нашего будущего ребенка, я боялась за Аддина, который слишком часто становился свидетелем того, как его отец бьет меня, и еще неизвестно, как это все должно было сказаться на нем впоследствии.

Перед тем как обратиться к Бахрину, я долго репетировала свою речь, а пока говорила, изо всех сил старалась сохранять спокойствие. К сожалению, это спокойствие взбесило мужа еще сильнее, чем мои слезы, и он, как обычно, принялся орать, что я ни на что не годная белая сука и что он оказал мне честь, женившись на мне.

Я не смогла скрыть охватившего меня отчаяния, только усиливавшегося оттого, что внутри у меня толкался его ребенок. Бахрин с отвращением взглянул на меня, развернулся на каблуках и ушел, а я осталась сидеть одна на открытой темной веранде и долго плакала. У меня больше не оставалось надежды, и грудь сжималась от тоски так, что мне трудно было дышать.