Читать книгу - "Формула бессмертия. На пути к неизбежному - Александр Никонов"

Юрий Вайнберг, дипломированный фармацевт, увлекающийся физикой и химией, талантливый парень из семьи научных работников, в 1968 году защитил диссертацию по сложным биохимическим процессам и аппаратам, и с тех пор его жизнь была навсегда связана с так называемой экзогенной ДНК. Дело в том, что по силе воздействия на организм экзогенные нуклеиновые кислоты превосходят порой самые сильные антибиотики и практически не обладают побочным эффектом. Вот Юрия и зацепило.

Вайнберг в Институте биофизики разработал уникальную технологию, которая позволяла получать натриевую соль из природного сырья — молок осетровых. А дальше началась целая череда странных несчастий, которые закончились нелепой и малопонятной смертью в 1994 году. До появления своего лекарства в аптеках Вайнберг не дожил.

Еще более печальна история профессора Белоярцева из биологической столицы России — Пущино. Он изобрел универсальный заменитель крови. Голубого цвета. «Голубая кровь!» — пестрели восторженными и предсказуемыми заголовками тогдашние газеты. В условиях дефицита донорской крови препарат Белоярцева можно было вливать любому человеку, не задумываясь о группе крови. Искусственная кровь справлялась с газопереносом ничуть не хуже настоящей — исправно транспортировала кислород в клетки через самые тонкие капилляры и выводила углекислоту. Американский аналог с этой задачей не справлялся, у янки испытуемые животные дохли одно за другим, а вот профессору Белоярцеву решить задачу удалось! Однако профессор Кафедры биофизики физфака МГУ С. Шноль назвал историю с голубой кровью «научной трагедией». Почему? Ведь так хорошо все начиналось!..

Профессор работал, как черт, не спал ночами, деньги от зарплаты вкладывал в исследования, все ему хотелось облагодетельствовать человечество. Сотрудники, вдохновленные примером шефа, тоже горели энтузиазмом. Препарат получился на славу. Он еще не прошел клинических испытаний, но уже спас человека — в одну из московских больниц привезли пятилетнюю девочку Аню Гришину, которая мало того что была сбита троллейбусом и на фоне переломов и внутренних разрывов потеряла массу крови, так ей еще по халатности врачи влили не ту группу крови! Собравшийся в Филатовской клинике консилиум во главе с замминистра здравоохранения решил попросить помощи у Белоярцева, поскольку девочка умирала, и спасти ее могло только чудо. Чудо сидело в своем Пущине, и когда ему позвонили, сразу кинулось в Москву, захватив две ампулы препарата. Девочке ввели обе. Ее состояние сразу улучшилось. Она выжила и жива по сей День.

После Ани с помощью голубой крови в Афганистане спасли от смерти две сотни солдат. После чего на профессора вместо наград и премий посыпались неприятности. Это был жесточайший прессинг. Ученого обвиняли в том, что он спасал жизни людям незаконно — использовал не зарегистрированный Минздравом препарат. В том, что он воровал казенный спирт, а на вырученные деньги строил дачу. На которой он, кстати, много лет не был, потому что безвылазно занимался своим препаратом. Дача представляла собой фанерно-щитовой домик без удобств, но в нем тем не менее был проведен обыск. Что искали — непонятно. Запах спирта, наверное…

В результате этой долгой и методичной травли, с доносами и допросами, Белоярцев повесился. И лишь много-много лет спустя «голубая кровь» вошла в медицинскую практику. Теперь она носит неприметное название перфторан. А ее разработчики получили национальную премию «Признание». Белоярцев — посмертно. Журналист Наталья Лескова нашла одного из солдат-«афганцев», спасенных с помощью перфторана:

«Я связалась по телефону с Дмитрием Звягинцевым, который в 1983 году проходил воинскую службу в Афганистане и был, можно сказать, смертельно ранен в бою. Сейчас он живет в Калининградской области.

— Я тогда был без сознания, — вспоминает Дмитрий. — Последнее, что помню, — Толя Шаповалов, дружок мой, наклоняется и что-то шепчет. Ничего не слышу, будто оглох. Потом маму увидел, сестру. Еще подумал: откуда они здесь, в Афгане, взялись? Обе махали руками и кричали, чтобы я шел домой. На самом деле их там, конечно, не было. Очнулся уже в госпитале, врач сказал, что я как бы заново родился. «Повезло тебе, — говорит, — было у нас одно лекарство, очень редкое, которое тебя и вытащило, считай, с того света». Потом я узнал, как оно называется, — перфторан.

Дочь Дмитрия, Лена, учится в медицинском училище, собирается впоследствии стать врачом.

— Сначала я не собиралась идти в медицину, — призналась она. — Но отец убедил меня в том, что эта профессия — благородная и самая нужная на свете. Он рассказал, что в ту пору, когда был в моем возрасте, изобретение российского ученого спасло ему жизнь. Потом ученый покончил с собой из-за жестокости окружающих. Я решила сделать, что могу, в память об этом человеке».

Вот такая история. Конечно, сейчас ученым полегче, чем в Средние века, когда их жгли на кострах за неполиткорректные высказывания об устройстве мироздания. Но тратить свою жизнь на пробивание того, что нужно не тебе, а людям, да еще при этом терпеть от них наветы и гнусь, не каждому дано. И не каждый хочет. Карданову не дано. И он категорически не хочет быть героем. Ему проще в очередной раз отступить и прибавить к бочке своей внутренней ненависти еще одну ложку:

— Все это было на моих глазах и я, как человек умный, сделал выбор. Это что — меня будут травить, а я буду нервничать? Да пошли вы!.. Поэтому наука идет своим лесом, а я своими полями — параллельно. Лучше я буду спокойно сидеть дома и зарабатывать деньги.

…Аккурат в тот момент я заметил на столе толстый коричневый том и, повернув его, прочитал на обложке название — «Основы новой физики». Зачем врачу на рабочем столе том чужой науки? У врача настольной книгой должен быть какой-нибудь медицинской справочник… Карданов перехватил мой взгляд.

— Я физматшколу закончил, как вы помните. Очень помогло, между прочим. А эту книгу мне подарил один альтернативный физик. Джабраил Базиев. Интересный человек. Он биохимик, биолог и химик, который вынужденно пришел к физике, потому что не мог объяснить некоторые фундаментальные проблемы жизни. Правда, для объяснения ему пришлось сконструировать свою собственную физику.

— Это настораживает!..

— Да, у него совершенно иные взгляды на природу вещей. Другая модель нуклона, например. Он вообще рассматривает элементарные частицы как сложнокомпозитные штуки. Постулирует, что нейтрон состоит из трех электронов и 241 миллиона положительно заряженных электрино. Еще Шредингер писал, что у нейтрона есть три активных центра на экваторе. Это их, электронов, макушки оттуда светятся.

…Здесь я Карданова властно прервал. Ибо от дальнейшего изложения чудесной физики Базиева я вынужден отказаться. Внутренняя цензура не позволяет. И чувство физической порядочности. К чему выглядеть сумасшедшим в глазах просвещенной публики? Останусь уж в рамках официальной науки. А напоследок скажу лишь две вещи.

Первое. Придя после беседы с Кардановым домой, я залез на сайт, где описывалась «новая физика», и прочитал следующее предостережение: «Уважаемые читатели сайта Базиева! Просим вас по возможности обходиться без нецензурной лексики при обсуждении работ Д. X. Базиева».