Читать книгу - "Танатонавты - Бернард Вербер"

Для них это было вихрем возбуждения. Нечто вроде японского боевого искусства «иайдзюцу», где два соперника сидят друг перед другом со скрещенными ногами. Побеждает тот, кто первым выхватит меч и раскроит противнику череп.

Несчастные случаи не остудили пыл новоиспеченных первопроходцев. Награда привлекала и мошенников.

Мы получали массу звонков. Один тип заявил, что преодолел Мох-1 и увидел голубой коридор, ведущий к белому свету. Но когда мы расспросили его под «сывороткой правды», он признался, что выдумал эту историю, чтобы получить приз. Таких шутников было немало. Среди самых запомнившихся историй назову, пожалуй, описание встречи за Мохом-1 с тещей. Другие видели там Иисуса Христа без бороды, ракету «Аполлон-13», стык с Бермудским треугольником, инопланетян и даже… ничего. Последний вариант нас изрядно повеселил. «После смерти ничего нет!» – утверждал этот парень. «Что значит – ничего?» – «А вот так. Ничего и есть ничего», – нахально ответил он.

В то же время немало честных людей потеряли там жизнь.

Жан Брессон, не привлекая к себе внимания, продвигался вперед секунда за секундой, миллиметр за миллиметром. Он достиг «комы плюс двадцать минут и одна секунда».

Его полеты становились безупречными. Сердце постепенно замедлялось, и я вводил более мягкий «ракетоноситель», который позволял лучше управлять силой воли (благодаря новому препарату векурониуму. Чтобы не утомлять вас химическими выкладками, скажу только, что 0,01 мг векурониума на килограмм веса дает очень даже неплохие результаты).

– Сегодня я собираюсь пройти Мох-1, – мрачно объявил Жан Брессон, снова забираясь в пусковое кресло.

– Нет, нет, не делай этого! – запротестовала Амандина, не скрывавшая своих чувств к молодому каскадеру.

Она взяла его за руку, и оба замерли в долгом объятии. Потом он погладил ее по плечу.

– Не бойся. Я хорошо подготовлен, знаю свое дело и сейчас чувствую, что могу туда пройти.

Голос его был спокойным и решительным.

Предыдущей ночью они с Амандиной шумно занимались любовью, а наутро Брессон был в отличной форме.

Он сам вставил иглы в вены и проверил экраны, словно пилот, проводящий предстартовый контроль бортовой аппаратуры.

– Постой, – сказал я, – если у тебя получится, а я верю, что получится, это надо делать в присутствии прессы.

Жан Брессон задумался. Он избегал телекамер и славы. Он уже видел, куда эти миражи завели бедного Феликса. Тем не менее он знал, что без рекламы нам урежут финансирование, и, если речь идет о будущем танатонавтики, важно иметь как можно больше свидетелей.

Он извлек иглы и стал ждать.

В восемь вечера вся международная пресса толпилась в зале полетов. Мы установили ограждение между пусковым креслом и гостевой зоной, заставленной стульями, как в кинотеатре. Некоторые приглашенные пришли только затем, чтобы увидеть смерть танатонавта.

Через пару минут еще один человек скинет с себя телесную оболочку, чтобы – может быть – никогда уже в нее не вернуться. Среди гостей царило оживление. С незапамятных времен смерть всегда привлекала людей.

Я заметил взволнованного телеведущего RTV1, который вел репортаж из Дворца конгрессов, а рядом с ним гораздо более спокойного журналиста Вийана, представлявшего журнал «Танатонавт-любитель».

По случаю знаменательного события мы с Раулем и Жаном переоделись в смокинги. Амандина помогла нам надраить наш танатодром, а то он уже становился похожим на заброшенный гараж.

Жан Брессон выглядел очень сосредоточенным. Все в нем дышало силой, уверенностью и решительностью. Перед ним висела карта Континента Мертвых, и он долго изучал ее, будто стремился получше запомнить свою цель – Мох-1. Пересечь Мох-1! Он скрипнул зубами.

– Мох-1, я пробью тебя, – сорвалось с его губ. Он несколько раз вздохнул.

Брессон настроил электронную систему на «кому плюс двадцать пять минут», вернулся в кресло и, верный себе, хладнокровно ввел иглу в вену.

Все камеры были направлены на него, а репортеры комментировали происходящее шепотом, чтобы не мешать танатонавту.

– …Итак, дамы и господа, Жан Брессон собирается совершить невозможное – пройти первую коматозную стену. Если ему это удастся, то он получит кубок и полмиллиона франков. Танатонавт готовился к этому событию много дней, и его собранность…

– OK, ready, – сухо объявил Жан.

Мы в последний раз проверили все показания датчиков и управляющих панелей.

– Я тоже ready, – сказал я.

– Готова, – последовало от Амандины.

– Готов, – сказал Рауль.

Словно авиатор далекой эпохи, Жан поднял большой палец: «От винта!»

– Вперед, только вперед, навстречу неизвестному, – прошептал Рауль.

Брессон медленно отсчитывал:

– Шесть… пять (закрыть глаза)… четыре… три (запрокинуть голову)… два (сжать кулаки)… один. Пуск!

Мы скрестили пальцы. Удачи, Жан. «Черт возьми, – сказал я себе, – сейчас этот счастливчик наконец узнает, что там, за смертью. Самый большой секрет! Великую тайну, с которой рано или поздно столкнется каждый из нас. Сейчас он ее узнает и скажет нам: «Смерть – это то-то и то-то». Или наоборот: «Смерть – это совсем-совсем другое». Счастливчик». Амандина пожирала его глазами. «Счастливчик. Я должен был быть на его месте. Да. Так и надо было сделать», – думал я, а камеры работали, чтобы не упустить ни единой миллисекунды этой сцены.