Читать книгу - "Мечт@ - В. Виджани"

Он сопротивлялся, выстроив жесткие рамки, за которые ей было запрещено заходить. Ему казалось, что таким образом он спасет их от неотвратимости расставания. То, что они расстанутся, было понятно с первого дня — она столичная девочка, избалованная богемой, не видевшая настоящей жизни… По-другому не могло быть. Но… он не хотел ее терять и не знал, что с этим делать. Он берег ее, как мог, — научился сдерживать ее горячность, воображение, хотя иногда до чертиков приятно было думать о встрече с ней…

Мысли об их возможной близости рождали приятные вибрации внутри, неосознанные запахи свежего молока, травы и раздавленных ягод. Иногда он явственно ощущал в миллиметре от себя тепло ее кожи, дыхание, изгибы ее тела…

«Никакой любви. Только дружба!» — это была четкая установка, данная самому себе, и он постарался донести каждое слово этого постулата до ее сознания. Она была совершенным ребенком, немедленно вообразив, что приобрела друга, не понимая, что они втягиваются в лабиринт, у которого из ста процентов случаев девяносто восемь не имеют выхода. Существовало, конечно, два процента исключений. У него лично не было наглядных примеров этих исключений, но почему-то эти два процента были ему необходимы. Они всегда присутствовали в контраргументах самому себе.

@

Андрей свернул на загородное шоссе, и тут же замелькали деревенские дома за высокими заборами. Вдоль дороги, на обочине, стояли разномастные ведра, тазики, пакеты, наполненные фруктами… Он остановился и подошел к ведру с крупными красными яблоками… Выбрав самое большое, он закрыл глаза и с удовольствием вдохнул аромат. Из ближайшего двора выбежала худенькая девочка-подросток в длинной растянутой майке и обрезанных резиновых сапогах:

— Покупай, дядь, не пожалеешь! Только что нарвала. Сладкие, как мед! — На конопатом личике появилась хитрая улыбка.

— Ну, и кого ты решила обмануть? Думала, я лох городской? Да я в детстве столько яблок натырил, что тебе за всю жизнь не продать! — Андрей принял суровый вид, но на девчушку это не возымело никакого действия.

— И чё? — Она простодушно захлопала глазами.

— А то! Ты их с земли насобирала, и больше двух дней они не пролежат! — авторитетно заявил Андрей. — Небитые есть?

— Ну, есть! Только они дороже будут!

— Тащи! — Он надкусил яблоко и, сморщившись, сплюнул. — Я ж говорю — обман налицо.

Девчонка шмыгнула во двор и вынесла другое ведро. Андрей рассчитался, пряча улыбку, и, аккуратно высыпав плоды искушения на заднее сиденье, поехал дальше. Не все люди живут в столицах, и пишут маслом тоже не все, и от этого они не хуже столичных, просто другие — от них пахнет парным молоком, свежим хлебом или яблоками… Он улыбнулся. А наивные попытки обмануть скорее умиляют, чем вызывают раздражение.

@

Ее не было на связи два дня. Внутри росло беспокойство. Андрей отмахивался от него, приводя самому себе всевозможные доводы — она могла заболеть, внезапно уехать к матери, получить, например, срочный заказ, да мало ли что.

Проезжая через мост, он увидел мальчишек, сооружающих на песчаном берегу шалаш из подручных материалов. Съехал с дороги и остановился, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Затем, подумав немного, достал телефон и набрал ее номер. Пока шло соединение, он разулся и, закатав штанины, вошел в воду.

— Привет, Андрюша, — обрадовалась она, — я жутко соскучилась. Ты даже представить не можешь КАК! Разрешаю поставить тысячу восклицательных знаков.

— Привет, — сухо поздоровался он. На душе отлегло: бодрая — значит, здорова. Это главное.

— А я была в нашем знаменитом подвале, — похвасталась она.

— Не понял, в каком подвале? — переспросил он.

— На прошлой неделе позвонил мой бывший сокурсник. Я тебе о нем рассказывала. Предложил поучаствовать в одном небольшом проектике. Дань юности. Я согласилась не раздумывая.

— И что за проект?

— Каким-то чудом в Москве собралась наша «Могучая кучка», еще со времен альма-матер. Я же тебе говорила! Помнишь?

— Ты что-то путаешь! Не говорила.

— Ну что ты, Андрюша!

— Я пока не жалуюсь на память! — замороженным голосом произнес он и вздохнул.

— Ну что ты вздыхаешь? Хочешь сказать, это у меня не все нормально с памятью? — Она сразу сникла и обиделась.

— Я ничего не хочу сказать. Просто ты мне ничего не говорила ни про ваш «проектик», ни про подвал. Рассказывай дальше. — Внутри что-то царапнуло, рождая подозрение в откровенном вранье. Но она никогда до этого не лгала: или не умела, или была потенциальной правдисткой. Есть такие люди, тут нечему удивляться.

— Ну, слушай. Мы, сообщество диких художников-авангардистов по призванию и определению, решили встретиться в старом логове. И я опять выпала из жизни, только на этот раз в другое измерение и в другое пространство.

Он слушал ее и наблюдал за играми загорелых до черноты мальчишек.

— Я рад, что тебе было весело. — Говорить было не о чем. Главное, ничего из ряда вон не случилось.

— Прости, Андрюша… — она перешла на шепот, — я попала в прошлое и… растерялась. Если честно, совсем не весело. Просто впечатления… институт — запахло весной в конце лета.

Стайка мальков резвилась возле ног, задевая лодыжки скользкими прохладными боками. Андрей замер, боясь их спугнуть.

— Я понял — ты одержимая.

— Наверное… я скучаю… По настоящему искусству! Вот, вернулась домой, пропахшая красками, и руки в гипсе. — Она рассмеялась.

— Почему в гипсе? — испугался он.

— Мы ваяли… гипс — материал скульптуры.

У него отлегло от сердца.

— Тебе повезло родиться в столице. В другом месте ты зачахла бы.

— Прости, не поняла.

— Продолжай, мне интересно.

Его голос осип, и ему показалось, что она догадается, но Ева улыбнулась:

— Тебе правда интересно?

Мальки исчезли так же внезапно, как появились, стоило на секунду оторвать от них взгляд… Андрей вышел из воды и присел на отполированный добела камень.

— Мы делали слепки рук. А композиция представляет собой стену, покрытую газетными листами, афишами, рекламными флаерами и фотографиями — всем тем, что может символизировать информационное поле… всё, о чем говорит мегаполис…

— А клавиатура, наверное, занимает центральное место, — перебил он ее, и она рассмеялась:

— Я написала там очень важные слова. Тебе. Не спрашивай какие. Боюсь, не воспроизведу сейчас. Но ты их обязательно услышишь.

— Теперь я знаю, зачем Бог даровал мне большие уши. — Андрей повертел головой, глядя на свою тень.

— Руки — самое главное! Там из стены вопрошают, танцуют, молятся, плачут и смеются человеческие руки. Их много… очень… я не знаю сколько, не считала… — Она говорила в запале, перепрыгивая через слова. — Теперь среди множества других есть и моя рука, а рядом — твоя. Я уверена, что у тебя красивые кисти… рук.