Читать книгу - "Полет шмеля - Анатолий Курчаткин"

— Я-то?! — воскликнул Саса-Маса. — В гегемоны я пойду. Слесарем-инструментальщиком. Что это высшее образование! Сеструха вон закончила — посадили за кульман, девяносто восемь рэ минус налоги. Тем же учеником слесаря-инструментальщика пойти — сразу шестьдесят пять рэ, а через шесть месяцев все сто двадцать. Это по первому разряду. А я думаю, и до пятого, и до шестого дорасту. Гаракулова не приходилось встречать? Ремесленное закончил, работает — уже третий разряд слесаря-сборщика. В карман залез, вытаскивает руку — денег полный кулак.

— Не в деньгах счастье, — ответил Лёнчик Сасе-Масе готовой формулой народной мудрости.

— Счастье не в деньгах, а без них его и подавно нет, — выдал Саса-Маса свое очередное философское заключение. После чего, в продолжение какого-то ассоциативного хода мыслей, спросил: — А с Викой как, видишься?

— С Викой? — переспросил Лёнчик. — Вижусь. Нечасто. Времени нет. В основном, когда с Жанкой встречаемся.

— А вы с ней ходите, что ли? — через мгновенную паузу — но Лёнчик почувствовал ее — спросил Саса-Маса.

— Нет, не ходим! — Лёнчик поймал себя на том, что запротестовал с какою-то особой бурностью. — Я ей статьи пишу.

Жанне у себя в университете, чтобы быть на хорошем счету, требовалась какая-нибудь общественная нагрузка, и она вызвалась писать передовые статьи для факультетской стенгазеты. Но писать статьи для газеты оказалось вовсе не то же самое, что писать школьные сочинения, у нее ничего не получалось, и она, когда он как-то зашел к Вике, попросила о помощи Лёнчика. Лёнчик взялся помогать ей для смеха, но обнаружилось, написать ему передовую, что к годовщине Октябрьской революции, что о достижениях Советского Союза в области космонавтики — раз плюнуть, и он уже сочинил для нее три или даже четыре статьи. Жанна звонила ему, договаривались о встрече у нее дома, он приходил, она выкладывала ему цифры, фамилии, мысли, которые обязательно должны фигурировать в статье, и он, не кладя авторучки на стол, тут же сочинял нужный ей текст.

— Что за такие статьи? — спросил Саса-Маса. Он словно бы хотел заставить себя не спрашивать — и не удержался, спросил.

Лёнчик объяснил. Спросив в свою очередь:

— А что ты ею так интересуешься?

Будто не знал что.

— А что мне о ней не спросить? — Саса-Маса перекинул портфель из руки в руку. — Я с ней знаком. И с Викой тоже. Интересно, как они.

— Нравится тебе Жанка, да? — неожиданно для себя проговорил Лёнчик. И добавил со смешком, как уличая: — Она тебе нравится, нравится. Ты бы с ней хотел ходить.

Хотя прекрасно помнил, что это она предлагала Сасе-Масе ходить с ним.

— Хотел бы — так и ходил, — твердо ответил Саса-Маса. — А что вообще ходить, — произнес он потом. — Время-то терять… — И смолк. Как если б хотел поделиться чем-то тайным и не решался.

— В каком смысле — время терять? — подтолкнул его Лёнчик.

Саса-Маса поглядел на него, отвернулся, опять перекинул портфель из руки в руку.

— Да в прямом, каком, — сказал Саса-Маса. — Что бы сейчас с Жанкой, что от нее получишь? Обжиматься по подъездам? Большая радость. А у меня женщина есть. Двадцать четыре года. Дает мне. По-настоящему. Без всяких там «это нельзя, то нельзя». Кидает как! На полметра подбрасывает. Что ты! Разве с каким-то обжиманием сравнится.

В Лёнчике все обмерло. Он слушал Сасу-Масу — и не знал, как себя вести. Его сковало немотой. Ничего себе Саса-Маса! Вот тихоня!

— Иди ты! — сказал он наконец севшим голосом, словно не поверил. Хотя поверил мгновенно, не тот был человек Саса-Маса, чтобы выдумывать. Жгучая зависть, в которой он не признался бы ни за что на свете, жгутом перекручивала его. Он даже не понимал, о чем говорил Саса-Маса! Что значит «кидает» и как это так — «на полметра»? У него самого еще никогда не случалось такого — чтобы ему давали. И, несмотря на то, что многие вокруг ходили, ни с кем не ходил. Не было вокруг никого, с кем бы хотелось тратить себя на это. Ни в кружке, ни в своем классе, ни в других. Но чтобы и с ним произошло то, о чем столько вокруг говорили, чтобы ему какая-нибудь бы дала, — этого, конечно, хотелось жуть как. Если бы только все произошло как-то само собой, без особой траты времени на это дело…

— Чего «иди ты», — отозвался Саса-Маса на восклицание Лёнчика. — Мне тебя что, убеждать? Дает и дает, я тебе не для того, чтобы похвастаться…

Так, разговаривая, они прошли сквером всю Кировоградскую до конца, вернее — до конца сквера, где раньше улица и обрывалась, поселок заканчивался и начинался лес, но уже года три как лес вырубили и на левой стороне продлившейся улицы стояли пятиэтажные краснокирпичные дома — Самстрой назывался этот район. Он назывался так потому, что очередники, получавшие здесь квартиры, должны были отработать на стройке в свободное время какое-то немереное число часов, так что выходило, что квартиры они строили себе чуть ли не сами. Район заселился совсем недавно и еще строился, нормальной улицы дальше не было, место для прогулки самое безрадостное, но они, не сговариваясь, двинулись вперед, свернули во дворы — оказывается, никто из них прежде здесь не был, и раз уж занесло сюда, было интересно посмотреть, как оно тут все.

Дворы внутри Самстроя зияли оглушающей пустотой — ни деревьев, ни кустарников — голые белые пространства с дыбящимися повсюду островерхими кучами невывезенной земли и строительного мусора, было тихо, безлюдно, только время от времени пустое белое пространство оживлялось чьей-нибудь фигурой, человек проходил к подъезду, скрывался в нем — и снова вокруг была белая пустота. Как Лёнчик с Сасой-Масой оказались окружены компанией человек в семь, они не заметили. Только что были двое — и никого ни рядом, ни поодаль, и вдруг торопливый скрип снега под ногами вокруг — и не ступить ни вперед, ни вбок, ни назад.

— Хрена здесь делаем? — проговорил голос за спиной.

Лёнчик обернулся — и его обдало волной радости: это был мордатый, похожий на Гаракулов а, учившийся классом младше и друживший с крысолицым из Викиного двора. Он после седьмого класса тоже, как и Гаракулов, оставил школу, и с той поры Лёнчик его больше не видел.

— Привет! — воскликнул Лёнчик — Сколько лет, сколько зим! — Ему хотелось назвать мордатого по имени, но имени его он не помнил.

Мордатый не ответил. Он смотрел так, будто не узнавал.

— Ты, значит, теперь на Самстрое живешь, — продолжил между тем Лёнчик с дружелюбной приветливостью. Каким-то звериным чутьем он почувствовал, как вмиг изменился настрой окружившей их с Сасой-Масой компании. Видимо, мордатый держал в компании мазу, и то, что Лёнчик обращался к нему как к знакомому, сбило их с толку. Те, что перекрывали им с Сасой-Масой путь к отступлению, даже разомкнули кольцо окружения, ступив поближе, чтобы слышать разговор. — Поэтому, что переехал, из нашей шестьдесят восьмой ушел? В сто третью ходишь? — являл Лёнчик мордатому свидетельства их знакомства.

Мордатый, однако, все так же не отвечал. Казалось, он раздумывает, признать Лёнчика или нет.