Читать книгу - "Карт-бланш императрицы - Анастасия Монастырская"

— Мы приедем, она должна будет высказать свое почтение не только мне, законному мужу, но и тебе…

— А если не захочет!

— Захочет! — огрызнулся Петр. — Завтра мы пообедаем в последний раз, и ее величество отправится в Шлиссербургскую крепость. Затем развод, и венчание с тобой, моя страшная хромоножка.

Оба заметно повеселели. Петр хлебнул из походной фляги, чувствуя, как теплеет в горле и проясняются мозги. О разводе он пока старался не думать. Все утрясется — потом и как-нибудь. Если выбирать гнев Екатерины или больную ярость Воронцовой, он предпочтет гнев Екатерины. С ним намного легче справиться. Обед в честь именин императора придумала Воронцова. Ей показалось это удачной шуткой:

— Хоть поест напоследок!

И вот теперь, думая об этом "напоследок" Петр чувствовал себя не очень уютно. Как, впрочем, и последние месяцы. Эйфория после смерти императрицы давно прошла, на смену пришел страх. Несколько раз, допившись до скотского состояния, он видел в коридорах дворца призрак умершей императрицы. Она была в тканном серебром платье, в котором ее и похоронили, на желтом нарумяненном лице застыл немой упрек. Призрак следовал за ним по пятам, словно силился что-то сказать. Но как Петр ни напрягал слух, он не расслышал ни слова. Последний раз она приходила вчера. И чертушка впервые заметил на ее шее черные пятна — отпечатки чьих-то пальцев. По щекам катились восковые слезы. Она попыталась его перекрестить, но рука бессильно упала, словно между ними навеки протянулась невидимая прозрачная стена.

Он хлебнул еще, разгоняя тяжелые мысли. Воронцова к счастью молчала, разглядывая на скрюченной лапке его вчерашний подарок — тяжелый перстень с огромным бриллиантом. Все прекрасно: вон день-то какой стоит чудесный! Солнце, на небе ни облачка, в окна дует свежий приятный ветерок. И почему он решил, что вчерашний призрак сулил ему смерть?!

К императорской карете подскакал князь Трубецкой:

— Ваше императорское величество, мне сообщили, что в петергофской резиденции императрицы нет. Она в павильоне "Монплезир".

Петр равнодушно пожал плечами:

— Значит, так и не послушалась. Что ж, пусть пеняет сама на себя. Поворачивай к "Монплезиру". Нанесем императрице долгожданный визит.

Воронцова оживилась:

— Вот видишь, Петруша, а ты еще сомневался, как с ней поступить. Наказывать за строптивость нужно, наказывать!

— Накажем, — Петр лениво притянул ее к себе. — Сама и накажешь.

Через полчаса кареты остановились у павильона "Монплезир". Петр вышел из кареты, оглядываясь по сторонам. Не будучи слишком сообразительным, он не сразу понял, почему придворные выглядят такими растерянными.

Павильон казался мертвым. Двери и окна закрыты. Вокруг — тишина.

— Спряталась! — довольно отметил чертушка, вспомнивший об их детской забаве — игре в прятки. — Испугалась! Ха-ха! От нас не уйдешь! Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать.

Он пробежал по дорожке и распахнул дверь. Тихо. Пусто.

— Катерина! Выходи! Все равно тебя найду.

Ногой подал хрупкие дверцы в зимний сад. И пошел, сбивая кадки с редкими растениями и цветами. Бац! В сторону полетела китайская ваза с белоснежными розами. Бэмс! Каблук впечатался в ухоженную клумбу с привезенными из заграницы лилиями. Петр метался по оранжерее, круша все вокруг:

— Катерина!

Увидев при входе застывших придворных дам, приказал:

— Всем искать!

Дамы зашелестели платьями, брезгливо обходя развороченные вазы и комья мокрой земли. Тем временем Петр переместился в кабинет, отделанный в китайском стиле. Беглый осмотр показал, что императрицы нет и здесь. Император впал в бешенство и помчался в музыкальный салон. Потом в спальню. Вот ее вещи, небрежно брошенные на кровати, стульях. Вот парадное платье. Вот драгоценности, оставшиеся на туалетном столике. Любопытная Воронцова мигом сунула нос в шкатулку.

— Не трогай! — прошипел Петр. — Катерина! Выходи!

— Может, она гуляет, — предположила Воронцова, унизывая уродливые пальцы бриллиантовыми кольцами. Приказа Петра она, естественно, не послушалась.

— Где она может гулять? — заорал Петр. — Я-то здесь! И я приказал ей меня ждать.

В гневе он начал рвать платье жены:

— Вот тебе! Ненавижу! Вот тебе! — и вдруг застыл, прислушиваясь. — Тише!

Легкие крадущиеся шаги. Скрип. Медленный поворот золоченой ручки.

— Ага! Вот ты где! — Петр рванул на себя дверь.

И столкнулся с Михаилом Воронцовым.

— Государь! — только что и смог Воронцов прошептать, утирая холодный пот со лба.

— Нашел? Где она?

— Мы нашли садовника. Он уверяет, что на рассвете императрица уехала в Петербург.

— Зачем? — на лице Петра появилась рябь размышлений.

— Государь! Мужайтесь! Только что прискакал мой тайный агент. Сегодня в столице императрица провозгласила себя единственной и законной государыней.

В первую минуту чертушка ничего не понял.

— Зачем? Это же глупо! Государь — я!

И вдруг все суровая правда обрушилась на его изможденное сознание.

— Меня низвергли?

Воронцов едва сдержался, чтобы не выругаться вслух — сообразил наконец!

— Ваше величество, — канцлер кусал губы, не зная, что сказать: — Крепитесь, Ваше величество! Смелее! Одного вашего слова, одного властного взгляда достаточно, и народ падет на колени перед царем! Солдаты вашего полка готовы выступить тотчас же. Мы немедленно идем на Петербург!

— Как же так? — потерянно спросил Петр, комкая в руках обрывки жениного платья. — Мы, что, не будем праздновать мои именины? — и зарыдал, катаясь по полу. — Как она могла так со мной поступить! Как она могла! Мы же повенчаны перед богом! Это я — государь, а она, девка прусская, которая невесть что о себе возомнила! Не праздновать мои именины!

Воронцовы переглянулись. Елизавета показала родственнику глазами — давай, выйдем. Как только они оказались в китайском кабинете, она сухо и деловито потребовала от брата объяснений:

— Положение критическое, Лиза, — нервно сказала Воронцов. — Если он сейчас не предпримет решительных действий, то мы пропали.

— Все так серьезно? — она бросила быстрый взгляд в сторону спальни.

— Более чем! Армия и церковь на ее стороне. Повсюду отпечатанный манифест. Пока вы пили, она действовала.

— Разве ничего нельзя сделать? — с Елизаветы мгновенно сошла спесь. — Дядя, придумай хоть что-нибудь!

— А что придумать? — огрызнулся Воронцов. — Нужно собирать армию и идти на Петербург. Но он в таком состоянии, что я не поручусь за результат…

Из спальни выскочил Петр и повалился в ноги к Воронцову: