Читать книгу - "Книжный вор - Маркус Зузак"

За эту неделю Макс навырезал страниц из «Майн кампфа» и закрасил их белым. После чего развесил их на прищепках на веревке, протянутой из одного угла подвала в другой. Когда краска высохла, началось самое трудное. У Макса имелось какое-никакое образование, но он уж точно не был ни писателем, ни художником. Несмотря на это, он тасовал слова в голове, пока не сумел изложить все без запинки. И только тогда, на бумаге, вскоробившейся и закрутившейся под давлением высохшей краски, начал он записывать историю. Маленькой кистью, черной краской.

«Зависший человек».

Он подсчитал, что ему понадобится тринадцать страниц, и потому выкрасил сорок, предполагая, что испорченных будет по крайней мере вдвое больше, чем удачных. Еще он делал наброски на страницах «Молькингского Экспресса» — доводил свои примитивные неуклюжие рисунки до хоть как-то приемлемого уровня. Работая, он все время слышал шепот девочки. «У него волосы, — говорила она ему, — как перья».

Закончив, он взял нож, проколол каждую страницу и связал их бечевкой. В итоге получилась тринадцатистраничная книжка, где говорилось вот что:

Всю жизнь я боялся тех, кто зависает надо мной.

Наверное, первым зависшим человеком был мой отец, но он исчез, не успел я его запомнить.

Когда я был мальчишкой, я почему-то любил драться. Меня много раз били. И тогда другой мальчишка, у которого, бывало, из носа капала кровь, зависал надо мной.

Много лет спустя мне нужно было прятаться. Я старался не спать, потому что боялся того, кто мог бы оказаться рядом, когда я проснусь. Но мне повезло. Каждый раз это был мой друг.

Когда я прятался, я видел во сне одного человека. Труднее всего было, когда я поехал его искать.

Только по чистому везению и множеству шагов мне это удалось.

У него я долго проспал.

Три дня, как мне сказали…

И что я увидел, когда проснулся? Надо мной завис не человек, а кто-то другой.

Со временем мы с девочкой поняли, что у нас есть кое-что общее.

Но вот что странное.

Девочка говорит, я похож на что-то другое.

Сейчас я живу в подвале. Во сне у меня по-прежнему живут страшные сны. Однажды ночью после обычного страшного сна надо мной зависла тень. Она сказала: «Расскажи, что тебе снится». И я рассказал.

Взамен она объяснила, из чего сделаны ее сны.

Теперь, я считаю, мы друзья — эта девочка и я. На ее день рождения она подарила мне подарок, а не я ей.

И тут я понял, что лучший человек, что когда-либо зависал надо мной, — это маленькая девочка…

ДОРОГИЕ

ДОРОГИЕ

ДОРА

ДОРОГ

СВЕТ

ВОДА

ДВИЖЕНИЕ

СВЕТ

СВЕТ

Однажды в конце февраля, когда Лизель проснулась в предутренний час, в ее комнату проскользнула фигура. Полностью в духе Макса, она почти не отличалась от бесшумной тени.

Шаря взглядом в темноте, Лизель смутно угадывала, что тень приближается к ней.

— Э-эй?

Ответа не было.

И вообще ничего, кроме почти полного беззвучия его шагов, пока он не дошел до кровати и не положил страницы на пол рядом с носками Лизель. Страницы скрипнули. Едва слышно. Один их край загибался в пол.

— Эй?

На сей раз ответ был.

Лизель не могла бы сказать, откуда именно прозвучали слова. Важно было, что они ее достигли. Пришли и встали на колени у кровати.

— Запоздалый подарок ко дню рождения. Утром посмотришь. Спокойной ночи.

Какое-то время Лизель плавала между сном и явью, уже не зная, приснился ей приход Макса или.

Утром, проснувшись и перекатившись на край, Лизель увидела на полу страницы. Протянув руку, она подобрала их, и бумага зажурчала в ее утренних руках.

«Всю жизнь я боялся тех, кто зависает надо мной…»

Когда Лизель переворачивала страницы, они потрескивали, будто помехи вокруг написанной истории.

«Три дня, как мне сказали… И что я увидел, когда проснулся?»

И там были стертые страницы «Майн кампф» — они давились и задыхались под слоем краски, когда их листали.

«И тут я понял, что лучший человек, что когда-либо зависал надо мной…»

* * *

Лизель перечитала и осмотрела подарок Макса Ванденбурга трижды, с каждым разом замечая новый штрих или новое слово. Закончив третье чтение, она как можно тише выбралась из постели и проскользнула в комнату Мамы и Папы. Выделенное место рядом с огнем пустовало.

Подумав, Лизель поняла, что и впрямь будет уместно, и даже еще лучше — идеально — поблагодарить его там же, где эти страницы создавались.

Она спустилась по ступеням в подвал. Увидела воображаемую фотографию в рамке, выступившую на стене, — секрет с тихой улыбкой.