Читать книгу - "Жизненная сила - Фэй Уэлдон"

— Бедный Винни, — вздохнула Сьюзен, — он оказался меж двух жерновов. Он предпочел бы писать книги о природе реальности, но они не находят спроса.

Я придержала язык, не напомнила ей, что книгу Винни о природе сновидений быстро распродали. Однако эта книга не соответствовала представлениям Сьюзен о муже как человеке из плоти и крови, рядом с которым сама она могла бы казаться высокодуховным существом. Чтобы быть эфирным созданием, ей требовался реальный муж. На это Винни часто сетовал, ломая французский батон и зачерпывая ложкой абрикосовый джем, пока Сьюзен потягивала черный кофе. Это было летом, когда они не ладили, тем самым летом, когда Сьюзен уехала вместе с Лесли с его великолепным жезлом.

— Нора, — начала Сьюзен, — я хочу поделиться с тобой.

Я поняла, что она имеет в виду: она решила сделать из меня единомышленницу. Привлечь меня на свою сторону. И при этом уязвить. Я не сказала: «Понимаю. Поделиться не только картиной Аниты Бек». Если мой Колин и ее Аманда сидят в моей кухне голые, возможно, у нас с Сьюзен будут общие внуки. Винни и Сьюзен, Эд и Нора, Розали и… кто еще? Уоллес, свалившийся с горы? Или сумасшедший электрик мистер Кольер? Мы опять собрались, повесили на стену изображение интерьера спальни Лесли Бека, написанное Анитой Бек, и привели настоящее в полное соответствие с прошлым. Но вряд ли Мэрион захочет и впредь мыть нашу посуду: кое-что все-таки изменилось.

— Делись, Сьюзен, — ответила я и поняла, что привязана к ней. Я завидовала Сьюзен потому, что ее дом был вдвое больше моего, потому, что она возглавляла благотворительную организацию, а я работала в «Аккорд риэлтерс», потому, что Винни был энергичен и изобретателен, а Эд предпочитал сидеть дома, перед телевизором. А еще потому, что у нее есть дочь от Лесли Бека, а мне в лучшем случае достанется только его внук. Но то, что объединяло нас, перевешивало все остальное: наше прошлое. Я простила ее.

И она поделилась наболевшим.

Рассказала о том, что я уже знала, и сообщила несколько неизвестных мне фактов.

Она призналась, что была зла на Винни и всех нас в тот день, когда уехала в Бордо с Лесли Беком и леди Анджелой. И не потому, что мы чем-то досаждали ей, а потому, что мы, самодовольные сибариты, говорили только о еде и детях. Сьюзен была совсем другой — ее ждала работа, а ей приходилось торчать в деревне с мужем и двумя детьми, появившимися на свет по чистой случайности. Ей осточертели жаркое солнце и вино, она глохла от стрекота цикад, мозг отказывался работать, она повсюду натыкалась на полуголых детей.

— Мы же были в отпуске, — напомнила я. — Мы просто отдыхали.

— Нора, — заявила Сьюзен, — вы с Розали всю жизнь отдыхаете, а если чем-нибудь и занимаетесь, так только в постели с Лесли Беком.

И она высказала мне все. По пути к Каору, через реку Ло и возвышенность, которой начинался жаркий юг Франции и где пахло перезрелыми персиками, Лесли сказал Сьюзен и леди Анджеле, что может получить любую женщину, какую захочет. Леди Анджела рассмеялась, назвала Лесли Бека хвастуном, лжецом и мужланом, а он возразил, что покорить можно любую женщину, надо только иметь план: любой женщине недостает лишь шанса и мужчины, который захотел бы ее. А он — мужчина, который знает толк в женщинах. Они запоминают его раз и навсегда.

— Почему это? — спросила леди Анджела, и Сьюзен, которой давно надоела болтовня Лесли Бека, объяснила с заднего сиденья:

— Он имеет в виду размеры своего органа, леди Анджела.

— Откуда ты знаешь? — удивился Лесли Бек. — Пока ты не входишь в число моих женщин.

— Мэрион однажды случайно увидела его, — пояснила Сьюзен, — и рассказала мне, я — Розали, а Розали — Норе.

— И ты решила посвятить в нашу тайну леди Анджелу, — с довольным видом заключил Лесли Бек и посоветовал спутнице свернуть вправо, потому что она ехала прямо навстречу грузовику. Леди Анджела заявила, что ей, лесбиянке, вообще-то все равно, но она слышала, что гетеросексуальные женщины не придают никакого значения длине мужского органа. Что же ответила Сьюзен? Она сказала, что не ей судить.

Сьюзен призналась: она уже жалела, что не осталась с Винни и с нами. Болтовню о еде и детях она была готова предпочесть разговорам о сексе. Но эта беседа врезалась в ее память.

Потом она рассказала, что Лесли заметил на обочине написанный от руки указатель «Пещеры Мадонн» и они свернули на ухабистую проселочную дорогу к маленькой деревушке, состоящей преимущественно из кафе и сувенирных лавок. Указатели манили их променять солнечный день на тьму и холод, осмотреть сталактиты и сталагмиты. Леди Анджела отказалась от экскурсии, заявив, что предпочитает как можно дольше оставаться на поверхности земли. Пещеры вызывали у нее мысли о смерти.

— Только не вздумайте шалить, — предупредила она, и Лесли засмеялся, заявив, что для шалостей. он выбрал бы другое место. Сьюзен и Лесли спустились вниз в расхлябанном лифте и присоединились к группе туристов. Их перевезли в лодках через подземное озеро, вода в котором была черной, пугающе неподвижной и холодной. Над ними куполом выгибался каменный свод, повсюду виднелись глыбы самых причудливых форм — розовые, зеленые и лиловатые. В мерцающем свете фонарей Сьюзен позволила Лесли Беку взять ее за руку.

— Тебе не холодно? — спросил он.

Он прихватил с собой белый спортивный свитер с вертикальными декоративными полосами, идущими через плечи, Набросил его на спину и завязал рукава на груди. Сьюзен отказалась надеть его. На ней было тонкое летнее платье. Она поежилась.

— Я же предупреждал, — упрекнул Лесли. В лодке ей пришлось прижаться к нему, только чтобы согреться. Он обнял ее.

— У него руки, как у гориллы, — сказала мне Сьюзен. — Слишком длинные для тела.

— Посмотрите направо, — предложил гид. — Мать-природа придала этой глыбе форму монахини, а вон там — видите? — Дева Мария. Присмотритесь, и вы увидите, что она прижимает к груди младенца Иисуса. Как видите, Бог вездесущ.

И туристы изумленно и восхищенно вытаращили глаза, разглядывая символы, дарованные им Творцом, и накренили лодку, вытягивая шеи, чтобы увидеть острые каменные выступы, изображающие Иисуса. Его различили все, кроме Лесли и Сьюзен.

Лодка пристала к берегу. Экскурсанты последовали за гидом по извилистым подземным ходам, изумляясь сталактитовым Мадоннам — «Смотрите, смотрите, вот ручка младенца Иисуса!» — индейским вождям в замысловатых головных уборах, сталагмитовым канделябрам и половникам, нависшим над головами…

— Ты все перепутала, — сказала я.

— Не перебивай! — обиделась Сьюзен.

— Прости, — устыдилась я. — Продолжай.

Мне не хотелось слушать ее. В «Галерею Мэрион Лоуз» я пришла не ради того, чтобы увидеть картину Аниты или купить ее, а просто потому, что надеялась случайно встретить там Лесли Бека. Судьба недаром вновь свела нас. О любовь, любовь! Романы так глубоко врезаются в женскую память, что затмевают все доводы рассудка; у каждой из нас бывают минуты, когда хочется броситься в омут очертя голову. Память души не имеет ничего общего с похотью. Тем жарким летом на Беркли-сквер я совсем не любила Лесли Бека; я польстилась на тайну, похожую на истинную любовь, как сахарин на сахар, не содержащую калорий, но канцерогенную, имеющую не истинный вкус любви, а лишь послевкусие, свидетельствующее об обмане. Мошенничество. За все приходится платить. Бесплатных пирожных не бывает. Чем меньше калорий, тем выше вероятность рака.