Читать книгу - "Даль сибирская - Василий Шелехов"

Меж тем бомбёжка на экране прекратилась, а девушка не спешит отпустить его руки. Что это значит? Как это понимать?.. Она что же, ласкает, что ли, его и ждёт ответной ласки?! Выходит, её испуг был притворным?! Она выждала подходящий момент, использовала удобный предлог, чтобы прикосновением выразить симпатию к нему, то есть признаться в любви?! Так неужели на смену его романтическим пустым грёзам, на смену тайным влюблённостям, подобным витанию в облаках, наступило время земной, взаправдашной любви, которая может и должна завершиться женитьбой?!

Пока Валентин анализировал ситуацию, Галина оставила в покое его руки, и он с досадою на своё тугодумие терзался от мысли, что она обиделась на его равнодушие к её ласкам.

Расстались у дверей женского общежития. Девушка поблагодарила юношу за приятно проведённый вечер, а он её. Галина стояла рядом, совсем-совсем близко, и Валентин не боялся смотреть ей в лицо, потому что во мраке ночи, разбавленном слабым светом из обмёрзших окон, нельзя было разглядеть сколько-нибудь отчетливо, что говорят, помимо дежурных слов, её губы, что говорят её глаза. Они помедлили с полминуты.

– Спокойной ночи, – промолвила наконец девушка и взбежала на крыльцо.

– Спокойной ночи, – отозвался юноша.

Но о спокойной ночи не могло быть и речи. Неужели после всего случившегося в этот незабвенный день идти в общежитскую каморку?! Нет-нет! Валентин широким шагом вышел за город и помчался по направлению к детдому. Но бежать долго в зимнем пальто на ватном подкладе было невозможно. Он снял шапку, подставил разгорячённую голову стуже, шагал, потом снова бежал и, не в силах держать в себе непонятный порыв, кричал во всю силу легких: «А-у-у! Эй вы, вы меня слышите?! Это я, Валентин Третьяков! Ха-ха-ха! Я пьян в дымину! А вы кто? Я люблю вас! Я всех люблю! Ур-ра! Ого-го-го!» Валентин действительно был пьян от любви.

Вот открылась поляна с огнями в бараках детдома. Поколебавшись, Валентин повернул назад, в город. Родители по его взбудораженному виду догадались бы, что с ним произошло что-то чрезвычайное, стали бы спрашивать, но ему не хотелось ни с кем сейчас откровенничать, кроме могучего простора с дремлющей тайгой и высокими мудрыми звёздами.

Однажды субботним вечером Игорь Березин поджидал возле бараков всегда в это время возвращавшегося из города Валентина. С интригующим видом заговорщика он предупредил друга, что Хрунько не остановится ни перед чем, не погнушается будто бы даже нанять убийц и расправиться с главными врагами, а остальных запугать, принудить к покорности, что наиболее вероятной его жертвой может оказаться именно Валентин. Гибель сына повергнет Третьяковых в панику, они срочно уволятся, уедут и оставят Хрунько в покое.

– Бред какой-то! – рассмеялся Валентин. – Чепуха на постном масле! Во-первых, если б Хрунько и отважился на такое рискованное для него самого преступление, он держал бы это в строжайшей тайне. Разве не так? Откуда ты всё это взял, Игорь?

– Ну, ты не знаешь, какая у меня мать болтливая? У нее, можно сказать, недержание речи. Она как будто вслух думает, говорит, говорит. И очень часто о том, что вы, Третьяковы, глупые, не живете тихо-мирно, зря развязали войну против директора, с волками жить – по-волчьи выть, сила солому ломит, ну и всё в том же духе. Так вот, из этих километровых словоизвержений я и выудил то, что тебе сейчас рассказал.

– Он что, так прямо и предупреждает, что если, мол, не утихомиритесь, то будет хуже?

– Да нет, что ты?! Она сама конкретно ничего не знает, только подозревает, что Хрунько способен предпринять самые крайние меры, если ему удастся нанять готовых на любую подлость негодяев.

– Нет, постой, Игорь, всё-таки никак не укладывается в голове, как могла твоя мать узнать о чёрных замыслах директора? Это просто твоя выдумка.

– Дело в том, что моя мамаша шпионит для Хрунько, встречается с ним наедине. Ну и… видимо… он при ней случайно проболтался.

– Хм… А может, он не случайно, а умышленно проболтался, чтобы она передала нам с целью запугать нас? Но не напрямую, а через тебя передать эти угрозы, и ты, сам того не зная, действуешь по указке этого гада! Сложите, мол, оружие, иначе я вас физически уничтожу!

– Ну это ты загнул! – смутился Игорь. – Я ведь от чистого сердца. Предупредить хотел, чтоб, не дай бог, не случилось бы беды. Ты ведь всегда в это время из города ходишь. А кругом лес, ни машин, ни людей. Так что будь осторожен.

– Спасибо за заботу, Игорь! – Валентин потрепал друга по плечу. – Пустое дело! Плюнь и забудь! Ничего со мной не случится.

А в следующую субботу на безлюдной загородной дороге Валентин издали заметил впереди двух мужчин, но сразу насторожился: куда они идут? В детдом или навстречу? Вначале показалось, что стоят. Если б шли из города, то расстояние между ними и Валентином сокращалось бы медленно, однако же четко выделявшиеся на белом фоне снега тёмные фигуры довольно быстро росли, значит, они шли навстречу. Только почему вначале показалось, что они стоят, кого-то поджидая?.. Как бы то ни было, но следует быть начеку!

Всё ближе подозрительные мужчины. Валентин знал не всех педагогов детдома в лицо, а прочих работников – тем более, но этих почему-то сразу определил как чужаков и на всякий случай снял перчатки, расстегнул пуговицы на пальто, чтобы полы не мешали бежать, если потребуется. Незнакомцы шли рядышком, но не разговаривали. Что у них на уме? До них ровным счетом пять шагов. Удастся ли благополучно разминуться? Ведь снега здесь глубоченные, метровые! Как назло, они идут посредине дороги, так что проскользнуть мимо будет непросто, если это действительно злоумышленники, а не случайные прохожие.

– Эй, студент, не найдётся ли закурить? – крикнул один.

«Всё ясно, грабители или убийцы, – сообразил Валентин, – и студентом назвал меня не случайно, а чтобы уточнить, тот ли самый человек перед ними, которого надо ухлопать!»

– Да я некурящий, – ответил Валентин, забирая вправо, – и вовсе не студент!

Незнакомец однако же попытался загородить ему дорогу. Валентин стремительно рванулся в узкий промежуток между ним и снежной стеной дороги. Он помчался как пуля, длинные полы пальто летели вслед за ним, развеваясь. Зловещие незнакомцы даже не попытались преследовать молодого бегуна. Валентин решил, что впредь на побывку к родителям будет приходить не в субботу, а в воскресенье.

Вскоре на той самой загородной дороге был убит из ружья шедший на работу Ладейщиков. Тяжелых преступлений в Якутске совершалось мало, а убийств почти вовсе не было, и потому загадочная гибель Ладейщикова повергла в шок коллектив детдома. Напрашивалась и пугала мысль, что это не трагическая случайность, а заказное убийство. Пополз слушок, будто Хрунько нанял какого-то бродягу. Сторонники Хрунько стали более замкнутыми между собой, а уж по отношению к оппозиции тем более. Никто не питал надежд на расторопность милиции. Убийц, как и следовало полагать, не нашли.

Закончилась третья четверть, наступили недолгие мартовские каникулы в школе. Третьяковы собрались и отправились на квартиру к Сюльскому. Они не сомневались, что министр примет их. И действительно, он даже чайком гостей побаловал в своей шикарно обставленной трехкомнатной квартире. Выслушал внимательно, сдержанно кивая головой, просил кое-что уточнить. Одним словом, всем видом показал, что верит услышанному. Провожая нежданных гостей, Сюльский пообещал разобраться в непростой ситуации. Обласканные, даже разнеженные доброжелательным обхождением министра, Третьяковы и по пути домой, да и дома в тот день обсуждали это чрезвычайное событие, вспоминали, что сами говорили, что министр сказал. И Валентин, пришедший как раз из города, вместе с родителями радовался столь обнадёживающему повороту событий. Ещё бы! Ведь залогом грядущей победы над силами зла выступал сам министр просвещения Якутской республики!