Читать книгу - "Дорога-Мандала - Масако Бандо"

— Да уж, сколько ни выкорчёвывали их, а крепко же они вцепились в землю.

— И корейские проститутки, как корни сосен, хватались за наш грузовик, — пробормотал наклонившийся вперёд Тасиро.

— Может, ты прекратишь? — прервал его Охара, но Тасиро не слышал его.

Сжимая обеими руками чашку, он продолжил дрожавшим от слёз голосом:

— Женщины цеплялись за грузовик, умоляли взять их с собой… Я до сих пор вижу их глаза. Фельдфебель отрубал им мечом руки, хотя и спал с этими женщинами. Отрубленные запястья до сих пор стоят у меня перед глазами!

— Прекрати! — закричал Охара.

— Да! Пора уже об этом забыть! Дело прошлое, — примирительно сказал мужчина с усиками.

Мужчина со шрамом на щеке чуть раздражённо поддержал его:

— Тасиро! Летели руки не только этих женщин. Разве нам не рубили рук, не разрубали нас на части?! Шла война. Всем грозила смерть. У нас не было выбора. О плохом лучше всего забыть.

Тасиро отрицательно замотал головой:

— Не могу забыть! Они всё время мне снятся. Их молящие глаза, их отлетающие запястья.

— Заткнись! — Охара вдруг вскочил и ударил Тасиро.

Тасиро опрокинулся на спину и в страхе глядел на Охара. Охара смотрел на него с ненавистью:

— Хватит трепаться о Филиппинах! Я воевал на китайском фронте! Воевал семь лет! Парни вроде тебя, вернувшиеся домой всего через два года после начала боёв на Филиппинах, ничего и не успели повидать. Нечего хныкать из-за каких-то отрубленных женских рук! Будь мужчиной!

Тасиро, повесив голову, начал всхлипывать. Охара, тяжело опустившись, сел скрестив ноги и проворчал: «Баба». Все присутствовавшие помрачнели. Мужчины угрюмо пили сакэ. В воздухе повисла тяжесть, словно здесь совершался ритуал, к которому все они были как-то причастны.

Рэнтаро скучал, так как не мог принять участия в разговорах бывших солдат. Когда он служил в Сибири, борделей, обслуживающих действующую армию, не было. Собственно, и боевых действий тоже не было, они лишь несли гарнизонную службу, глядя в серое небо. Среди маявшихся от безделья солдат было много причастных к изнасилованиям местных женщин. Число солдат, заразившихся венерическими болезнями и тайком ходивших к военному врачу, росло. Штаб поспешно выпустил специальный циркуляр. Рэнтаро как профессиональный торговец лекарствами знал о венерических заболеваниях и потому сдерживался. Если бы не это, и он, возможно, не удержался бы от искушения наброситься на женщину. Хотя в Сибири военные действия почти не велись, из-за распространения среди солдат венерических заболеваний боеготовность была подорвана. Он слышал, что именно поэтому в действующей армии были учреждены бордели.

Когда Рэнтаро жил в Кота-Бару, он слышал от офицеров оккупационных войск, иногда приходивших в его дом, обрывки разговоров о пунктах обслуживания в действующих войсках. Из этих невнятных разговоров он лишь смутно мог представить себе, что это были за заведения.

— Пора спать, — широко зевнув, сказал мужчина со шрамом.

Остальные мужчины, чувствуя повисшую в воздухе неловкость, единодушно поддержали его и засобирались домой.

— А как же быть с лекарствами господина торговца? — вставил мужчина с усиками, глядя на Рэнтаро.

— Завтра, — мрачно сказал Охара. — Завтра он обойдёт дома.

Словно он и думать забыл о том, что совсем недавно отказал Рэнтаро в обходе домов. Впрочем, и самому Рэнтаро удобнее было пройти по домам завтра, так что он не стал возражать.

Мужчины, взяв под руки перебравшего саке Тасиро, гурьбой вышли из дома. В доме снова воцарилась тишина. Фумико принялась убирать блюдца и чашки, а Охара, по-прежнему скрестив ноги, цедил сакэ. Рэнтаро тоже поневоле остался сидеть. Охара, сердито глядя в темноту, одного за другим давил пальцами ползающих по полу насекомых. Лицо его было мрачно и гневно.

Вытирая руки, в комнату вошла Фумико и принялась стелить. По обе стороны тесной комнаты она как можно дальше друг от друга расстелила две постели. В доме было всего два постельных комплекта. Рэнтаро подумал, что в других домах и вовсе по одному.

Когда постели были готовы, Охара, сказав: «Что ж, пора спать», вышел из дома. Рэнтаро вышел следом по нужде. Встав чуть поодаль от источавшего неприязнь Охары, Рэнтаро расстегнул штаны. В окрестных домах погас свет. Видимо, экономя керосин, спать здесь ложились рано. Над головой простиралось звёздное небо.

Под журчанье падающей в траву струйки мочи Рэнтаро думал о доме в Тибасе, о Сае. А что, если, продолжив странствия, не возвращаться туда? К безмолвно упрекавшей его жене, к Сае, усугубившей проблемы своей беременностью. Ему хотелось сбежать от этих женщин, начать новую жизнь на новом месте. Такое настроение охватило его при виде бывших солдат, основавших деревню.

С окончанием войны в мире наступил хаос. Если сейчас он и затеряется где-то в Японии, в этом не будет ничего удивительного. Если он затеряется где-то так же, как эти перебравшиеся из Токио солдаты, это никого не удивит. Стоит сказать, что вернулся из-за границы, и осесть где-нибудь, и это ни у кого не вызовет подозрений. Раздумывая об этом, Рэнтаро вернулся в дом. Охара уже лёг. Хотя была уже весна, ночи в горах были холодные. Сняв только обмотки и оставшись в одежде, Рэнтаро нырнул под одеяло. Было слышно, как Фумико, закрыв дверь и погасив лампу, тихонько скользнула под одеяло к Охаре.

В доме всё смолкло.