Читать книгу - "В чреве кита - Хавьер Серкас"

— Ладно, — я натянуто улыбнулся. — Я пошел.

Алисия не сдвинулась с места, так и продолжая стоять возле двери. Глядя прямо мне в глаза, она спросила:

— Слушай, а ты себя хорошо чувствуешь?

— А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю, — ответила она. — Ты плохо выглядишь.

— Мне кажется, у меня температура, — сознался я. — И сплю я последнее время плохо. Наверняка ничего серьезного, скоро пройдет.

— Надеюсь. А в отношении конкурса, то я бы на твоем месте не волновалась: позвони сейчас Марсело и скажи, чтобы он поговорил с деканшей; увидишь, он все уладит. Ему здорово удаются такие штуки. И, кстати, — добавила она, внезапно повеселев, — полагаю, что наш уговор сходить выпить в силе?

— Какой уговор?

И вдруг я вспомнил: мне показалось невероятным, что еще день назад мне пришла в голову мысль пригласить Алисию что-нибудь выпить, словно эта идея принадлежала не мне, а какому-то незнакомцу, вещавшему моим голосом, и опять на меня нахлынуло острое чувство беспомощности и неспособности контролировать свои поступки, как во сне, когда ты всегда делаешь не то, что хочешь или что должен.

— А, ну да, — сказал я. — Конечно, в силе. Как-нибудь на днях выпьем.

Я направился в кабинет, вскрыл корреспонденцию и стал изучать ее: большую часть можно было сразу же выкинуть в корзину, что я и сделал, а остальное положил на стол. Я взглянул на часы: была половина второго. Я вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, но, дойдя до середины коридора, заметил, что перед канцелярией толпится группа преподавателей и с жаром что-то обсуждает; я узнал Льоренса, Бульнеса, Андреу Гомеса, Хесуса Морено и еще я заметил Алисию. Поскольку в хоре голосов солировал явно Льоренс, я испугался, что речь идет обо мне, так что, развернувшись, я вышел через заднюю дверь на другом конце коридора, совсем рядом с моим кабинетом. Я быстро спустился по лестнице и, помнится, в холле столкнулся с Бертой Видаль-и-Виньолас, заведующей кафедрой немецкой литературы — спесивой и мужеподобной дамой богатырского телосложения, которую Марсело неизменно величал Большой Бертой или Бертой Видаль-унд-Виньолас; хотя я с ней несколько раз общался в присутствии Марсело, в своем приветствии она, к счастью, ограничилась лишь высокомерным кивком. Я уже было выходил из здания факультета, когда кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся в испуге, словно меня застукали при попытке к бегству.

— Привет, Томас! Как дела?

То ли из-за болезни, то ли из-за потрясения я не сразу узнал деканшу. На ней был синий свитер и широкая юбка в цветочек; волосы подобраны в пучок на затылке красными заколками. Она улыбалась во весь рот, и мне показалось, что она немного перебарщивает. Я улыбнулся в ответ и поздоровался.

— Тебе уже все сообщили?

— Что именно?

— Вчера нам подали заявку на место, — и она радостно объявила: — Я только что отправила ее в ректорат.

— Это здорово, правда? — сказал я наугад.

— Да, — ответила она. — На самом деле я тоже рада.

Поборов приступ уныния, я попытался отреагировать:

— В любом случае, не знаю, но, может, эта заявка показалась вам слишком обобщенной, недостаточно конкретной? Из-за этого не возникнут проблемы?

— Напротив, — заверила она, подкрепляя свои слова улыбкой, чтобы сгладить беспокойство, отчетливо прозвучавшее в моем вопросе. — Что меня действительно радует, так это то, что место предназначено для специалиста широкого профиля. Гляди, Томас, буду с тобой откровенна, — добавила она серьезно, и улыбка моментально исчезла с ее губ, но не из ее глаз, по-прежнему удивительно блестящих. — Я не хочу заставлять кафедры делать что-либо насильно, по правде, я и не думаю, что это хороший способ руководить; поэтому в тот раз я ничего не стала говорить тебе и Марсело. Но не считай, будто мне приятно знать, что мы думаем одинаково. Университет меняется, и самое плохое, что находятся господа, не желающие себе в этом признаться. Нам нужны гибкие люди, многогранные, обладающие обширными знаниями и, кроме того, умеющие эти знания донести до студентов; наука же — нечто иное: не имеет к этому ни малейшего отношения, там есть свои источники и свои способы компенсации. А нам уже хватит специалистов по всякой ерунде!

— Да, конечно, — я попытался робко возразить. — Но ведь сейчас многие полагают, что узкая специализация необходима.

— Так и есть! Кто сказал, что это не так? — возмутилась деканша, выразив свой протест в адрес моего высказывания еще и резким взмахом рук. — Невозможно знать все; но и мы не должны превращаться в дилетантов, в профанов. Но всем известно, даже людям со стороны, что в университете специализация вырождается в какое-то совершенное безобразие. Уверяю тебя, что специализация — это основной аргумент бездарей и тех, кто хочет, чтобы ничего не менялось, потому что любые перемены повергают их в панику. Я это говорю вполне серьезно: довольно готовить специалистов по каким-то никчемным микроскопическим знаниям, ученых невежд со способностями не выше, чем у мужика от сохи, и которые, в довершение всего, даже не смогут посвятить свою жизнь науке. Нам следует готовить людей интеллигентных и образованных, полезных членов общества, способных сделать счастливыми самих себя и окружающих; одним словом, порядочных и достойных граждан, согласен?

Я с жаром закивал головой, соглашаясь — а что мне оставалось делать? — с диагнозом деканши.

— Во всяком случае, — добавил я затем, пытаясь не дать погаснуть последнему лучику надежды, — меня бы не удивило, если наша кафедра в последний момент решила бы заменить заявку на другую, более конкретную. Если они захотят, то за меня не беспокойся: мне все равно, останется эта заявка или будет новая. Более того, если придется выбирать, то по правде…

— Спасибо, Томас, но об этом не может быть и речи, — прервала меня деканша тоном, сразу посерьезневшим от сознания того, что она любой ценой должна помешать мне совершить этот щедрый и лицемерный акт самопожертвования, на который я был готов пойти якобы с намерением уберечь ее от неприятностей и огорчений. — Я этого не допущу. Поскольку бумаги уже в ректорате, я не позволю дать делу обратный ход. Красиво бы это выглядело! Кроме того, во внимание принимают в первую очередь мнение заведующего кафедрой. А заведующий кафедрой уже высказался. Так что успокойся: головой ручаюсь, останется именно эта заявка.

Смирившись с неизбежным, я поблагодарил ее. Затем извинился:

— Ладно, мне надо бежать, а то опоздаю на поезд.

Деканша опять засияла широчайшей улыбкой.

— Ты едешь в центр?

— Да.

— Я тоже собираюсь туда. Если хочешь, я отвезу тебя на машине. К счастью, сегодня мне не надо возвращаться в университет.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но не стоит беспокоиться.

— Да мне совсем не трудно. Ты где живешь?

Я сказал адрес.

— Какое совпадение! — воскликнула она. — Мне как раз по пути!