Читать книгу - "Скоро будет буря - Грэм Джойс"

Не получив разрешения на прогулку с Крисси, Джесси заперлась в своей комнате и сосредоточилась на собственном отражении в зеркале. Она обнаружила, что всматриваться в собственные глаза гораздо легче, если настроиться на длительное наблюдение. Оказалось также, что наилучший результат получается при закрытых ставнях: в комнату должны проникать лишь несколько лучей. Упражнения надо выполнять в полутьме.

В полутьме комната могла дышать. Ее скрытую жизнь, проявляющую себя только в полумраке, как бы парализовал солнечный свет. Когда ставни были закрыты, комната расслаблялась и начинала жить заново. В мягком полумраке старая мебель словно расправляла косточки и потрескивала; столетняя пыль излучала матовый звездный свет; соединения деревянных деталей в шкафу, туалетном столике и в кресле с жесткой спинкой, казалось, чуть-чуть, но все же ощутимо пульсировали; половицы разбухали и оживали, едва заметно вибрируя. Вся комната как будто расширялась и сжималась, подобно мерно работающим легким, еле слышные вздохи которых наполняли воздух комнаты застоявшимся, но достаточно приятным запахом сырости и медленного гниения.

Иногда, когда Джесси всматривалась в зеркало, она задавалась вопросом – не пробудила ли она дух комнаты. Но наставница заверила ее, что это был не дух, а просто обрывки памяти, хранившиеся в темных пыльных углах. Единственным духом, растолковывала ей руководительница, мог быть только дух в зеркале.

Джесси продолжала упорно вглядываться в собственное отражение, наблюдая, как лицо подвергается ряду последовательных деформаций. Лицевые мышцы чуть заметно растягиваются, как будто кто-то невидимый сдавливает щеку или сдвигает бровь. Это просто зрительные галлюцинации, объясняла наставница, оптический обман, леность самого органа зрения. Но то, что начиналось дальше, никак нельзя было причислить к галлюцинациям.

Крохотная голубая искра.

Она вылетела из ее глаза. Не из черного поля зрачка, а откуда-то из области радужки. Ее глаза были голубыми, поэтому голубыми были и искры. Ей рассказывали, что люди с зелеными глазами видели зеленые искры, сероглазые – серые, а владельцы карих глаз, как ни странно, – желтые искры. Она тренировалась, не позволяя себе отвлекаться на полет голубой искры. Продолжала всматриваться в собственное отражение. Искра же, прежде чем погаснуть, улетела по дуге направо, к точке, соответствующей положению «на три часа». Затем совершенно явственно возникли еще три искры, на этот раз раскаленные добела, – краткий мерцающий фонтан, – погасшие так же быстро, как первая.

Сейчас самое важное – и руководительница останавливалась на этом наиболее подробно – не ослаблять концентрации внимания. До этого момента Джесси добиралась и раньше, но обычно пугалась и прекращала тренировку.

– Помни, Джесси: те сущности, которые ты видишь, появляются вовсе не для того, чтобы преследовать тебя, – говорилось ей. – Они составляют часть твоих попыток пробиться к свободе, они приходят, чтобы помочь тебе. Не считай это чем-то находящимся вне тебя. Рассматривай такую сущность как собственную тень, а еще лучше – как своего ангела или сестру-близнеца.

На этой стадии Джесси всегда отмечала одно и то же: поверхность стекла вокруг ее отражения затуманивалась. Все выглядело так, словно эта часть зеркала, не отражая ее собственную фигуру, чем-то заслонялась, пропуская свет к ней самой, а не к ее изображению. И вот мертвый, затянутый дымкой участок зеркала мялся, шел рябью, и вокруг и позади Джесси начинал формироваться новый образ, что-то вроде зрительного эха, как бы наброшенного ей на плечи, разбухающего тенью таинственного гуманоида у нее за спиной, с намеком на неровные кривые наросты на каждом плече наподобие крыльев.

– Вот тут, Джесси, нужно выждать. Не спугни его. Дождись подходящего момента и спроси его имя.

Одна из них, по глубокому убеждению Сабины, вцепилась в ее мужа, а вторая занялась ее дочерью. Не исключено, что и в том и в другом случае виновницей окажется одна и та же особа. И Сабина решила понаблюдать за обеими.