Читать книгу - "В предчувствии апокалипсиса - Валерий Сдобняков"

Владимир Георгиевич Цветков – известный русский публицист, автор многих статей в периодической печати, в литературных журналах и альманахах, а также около двух десятков книг, наибольшую известность из которых приобрели «Новый Друг», «Месть Хрущёва», «Русская доблесть», «Красивая кукла Троцкого», «Цена любви – смерть», «Посох для предпринимателей», «Православный вождь»… Главная тема историко-публицистических исследований Цветкова – Православие как основа русской государственности, русского мировоззрения, русского мира. Вот уже несколько лет Владимир Георгиевич тесно сотрудничает с нашим журналом и издательством «Вертикаль. XXI век», где в серии «Времена и Мнения» вышло несколько его книг и сборников статей. Сегодня мы беседуем с писателем вскоре после выхода его последней книги – «Родина старцев», которая, вне всякого сомнения, вызовет у православных читателей, да и не только у них, самый живой интерес.

Валерий Сдобняков. Но начать нашу беседу я, Владимир Георгиевич, всё-таки хочу с другой темы. Мы оба с вами выросли в Нижнем Новгороде, который в наши детские годы назывался Горьким, в стране именуемой Союз Советских Социалистических Республик, под большим давлением антирелигиозной и интернациональной пропаганды, исключавших память о дореволюционном историческом пути России. Откуда же в итоге в наших сердцах пробился росток любви к Родине, к России? Как в наших душах выпестовалась спасительная Православная вера? Относительно себя я в этой задачке попытался разобраться в очерке «Обретение России». Но, ведь я понимаю, у каждого свой путь, свой опыт.

Владимир Цветков. Ныне покойный Патриарх Алексий II (Редигер) сказал как-то, что сложность нашей ситуации заключается в том, что за годы Советской власти выросли поколения людей, «которым не к чему возвращаться». То есть в условиях государственного атеизма они не знали Православия. Со мной было по-другому. Я вырос без отца с одной матерью – Цветковой Евдокией Михайловной, 1907 года рождения. Она родом из Балахны и в детстве ещё застала царское время. А поэтому в гимназии изучала в качестве одного из предметов «Закон Божий», который отменили сразу же после революции в 1918 году. Естественно, что мама была православным, глубоко верующим человеком, с уст которого не сходило: «Господи, помилуй!», или «Как на Том Свете терпеть!» Эти слова я слышал в детстве постоянно и, по сути, впитал в себя. Да, и крестили меня уже большим, в три года, в нашем Высоковском Троицком храме, заменявшем в то время гонений на веру кафедральный собор. Их всего-то оставалось в городе, наверное, не более трёх – остальные были закрыты. Обстоятельства святого Крещения помнились все последующие годы. Тем более, что мне очень понравилось Причастие, которого я попросил ещё.

Это, так сказать, частные моменты. Конечно же, в доме тогда не было ни икон, ни духовной литературы. Библию я видел мальчишкой единственный раз – её кто-то дал маме на несколько часов.

Объективно же Россия – великая православная держава с более чем тысячелетней историей пребывания в вере, верность которой обязан сохранять каждый русский человек. И именно на России держится всё Вселенское Православие. А то, что она – Третий Рим – не пустые слова. Это избранничество, ниспосланное свыше. К тому же, Святые Отцы чётко сказали, что русский народ есть третий избранный народ-богоносец. Не случайны в этой связи и известные слова русского пророка и всемирно известного писателя Ф. М. Достоевского: «Вся Россия для того только и живёт, чтобы служить Христу». Думаю, что в них, как в уникальной формуле, заключено всё. Весь смысл нашей человеческой жизни, начиная с самого рождения.

B. C. Святые Отцы, да и настраивание наших жизней на резонанс духовного восприятия всего происходящего и в стране, и в мире есть некая очевидность, отмечаемая многими мыслителями как прошлых лет, так и сегодняшнего времени. Оттого, видимо, появилось в России такое, очень важное для нашей жизни, подчеркну, не только духовной, но и вообще общественной, явление, как старчество. Явление в своём роде уникальное, рождённое из недр духовного, религиозного состояния общества. Выпестованное в русском обществе не умом, а именно многовековым религиозным опытом. Традиция старчества, слава Богу, не прерывается и поныне. Помню, какое на меня впечатление произвело высказывание схиархимандрита Иоанна (Маслова), который в работе «Преподобный Амвросий Оптинский и русская интеллигенция второй половины XIX века» вопрошал: «Чем же объяснить, что к простому, хоть и имеющему семинарское образование старцу обращались представители всех сословий и положений и даже те, которых в мире называли «гигантами мысли и духа»? (Имеются в виду Вл. Соловьёв, С. П. Погодин, Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, К. Н. Леонтьев, А. Н. Толстой… – B. C.). Ответ можно выразить словами святого Первоверховного Апостола Павла: «Не аз, но благодать, яже во мне». А затем уже у Василия Васильевича Розанова, в его удивительном труде «Около стен церковных» я нашёл другое высказывание на эту же тему. Так, наш знаменитый философ пишет: «Некоторые из образованных поступали под водительство старца. Никто их к этому не нудил. Они начинали это, когда хотели, и оканчивали, когда хотели же. Но, обыкновенно, раз обратившийся никогда не хотел отойти вследствие явной пользы советов, основывающихся единственно на обстоятельствах того, кто просил совета, а не настроения старца».

Вы только что издали книгу «Родина старцев». Расскажите о ней, и что лично вас побудило взяться за эту тему?

В. Ц. Не думаю, чтобы у такого опытного монаха, как о. Иоанн (Маслов), могли возникнуть какие-то недоумения по поводу старческого окормления представителей всех сословий старой России, о котором вы заговорили. Конечно же, он прекрасно знал, почему к великим старцам Свято-Введенской Оптиной Пустыни, ныне Калужской области, обращались тысячи и тысячи страждущих православных мирян лично, а также письмами и телеграммами. Старчество как явление Церкви Христовой известно очень давно и имеет обширную святоотеческую и агиографическую литературу. Мы всё ищем каких-то диковинок на стороне, а они рядом. Так случилось с нашим замечательным, упомянутом вами земляком, нижегородцем В. В. Розановым. Он долго нападал на Православие своим острым словом и лишь потом, на склоне лет открыл, что вся сила в нём. Что это сокровище вечное, неиждеваемое. Прозрел он и в отношении К. Н. Леонтьева, которого выделил из всех как выдающегося русского православного мыслителя. Кстати, у Константина Николаевича таких метаний никогда не было, и он ещё на Афоне хотел принять монашеский постриг, тяготясь светской жизнью. Но там были опытные в духовном делании старцы, которые, безусловно, провидели будущий жизненный путь русского учёного-паломника, мечта которого осуществилась уже в России, а не в Греции. Именно дома он попал в руки всё того же многоопытного Оптинского старца Амвросия, который благословил труды Леонтьева.