Читать книгу - "Героиня второго плана - Анна Берсенева"

Деньги, пришедшие из Петербурга, оказались очень кстати: Майя отложила их для поездки в Кельн. Все-таки правильно, что когда-то она решила переменить род своих занятий. Занималась бы сейчас одеждой или инсталляциями, и жизнь ее была бы привязана к планам множества людей, к городам, в которых они работают, и ни одним своим днем она не могла бы распоряжаться самостоятельно. Хорошо, хорошо, что решила иначе! Живет теперь в соответствии со своим характером. А одежду, если фантазия придет, и просто так можно придумывать, без производственного плана.

Одежда, придуманная вот именно просто так, без сторонней цели, была частью Майиной квартиры. Палантин, драпирующий книжные полки, коллекция шляпок вокруг высокого овального зеркала в прихожей… Зеркало было особенное – псише, оно поворачивалось на шарнирах, и его можно было установить с наклоном, чтобы получше рассмотреть шляпку или туфли.

Майя подумала об этом, потому что именно в прихожей уже и стояла. Надо было сходить в банк, по дороге купить что-нибудь к ужину и еще туфли отдать в ремонт. Майя купила мягкие черные лодочки три года назад в Париже, они были так утонченно хороши, что она уже в который раз обновляла их, жаль было с ними расстаться, и сейчас вот тоже решила подготовить их к весне…

Так, без определенного направления, текли ее мысли, цеплялись за предметы, которые попадались на глаза, вдруг придавая этим предметам какую-то существенность… Хорошо ли это, плыть в потоке случайностей? Наверное, нет, и даже наверняка нет.

А вот шляпка-клош точно хороша. В Майиной коллекции она была единственной, не сделанной ею самой. Шляпку подарила бабушка, она куплена была ее мамой в Женеве накануне свадьбы; от клошей тогда вся Европа с ума сходила.

– Мама говорила, – рассказывала бабушка, – что они лет десять были в моде. И вышли из нее, только когда Гитлер пришел к власти. Гитлер, конечно, ни при чем, просто все когда-нибудь кончается. Но такое вот совпадение.

Если бы не эта шляпка, извлеченная бабушкой из деревянного чемодана и подаренная внучке, то Майя, может, не стала бы поступать в Текстильный университет, как бы ни подталкивали ее к этому обстоятельства. К тому времени, когда она закончила школу, уже и бабушки в живых не было… Но шляпка тогда попалась Майе на глаза – и решение было принято, и оно переменило ее жизнь.

Бабушка вообще много рассказывала про эту шляпку такого, что будило воображение. Незавязанная лента в форме стрелы означала, оказывается, что барышня не замужем, но сердце ее уже занято; так бабушкина мама украшала шляпку, когда была невестой. А замужней даме такая стрела уже не подходила – после свадьбы она завязала ленту на своем любимом клоше плотным узлом и с тем уехала в Москву.

Майя сняла клош с проволочной рамы, на которой он был закреплен, надела. Наклонила псише, поправила шляпку, опустила вуаль.

«Вечно отвлекаюсь непонятно на что! Мастерская закроется, не успею туфли отдать», – подумала она.

Идти в винтажном клоше к сапожнику, сидящему в подвале соседнего дома, было неуместно, да и не по погоде. Майя уже подняла руку, чтобы снять шляпку, но тут зазвонил ее телефон.

И она забыла о шляпке, забыла обо всем – такой оказался разговор.

– Здравствуйте, вас зовут Майя, я знаю, – проговорил странный, какой-то улетающий женский голос. – А я Инга. Дочь Арсения Воеводского, вы с ним знакомы.

– Знакома, – непонятно зачем подтвердила Майя.

Ничто в ее натуре не предполагало склонности к разговорам с незнакомыми и, судя по всему, бесцеремонными людьми о том, что их совершенно не касается.

– Я увидела, что он с вами переписывался, – сказала эта Инга. – Зашла к нему на Фейсбук, я случайно знала пароль, и прочитала сообщения. Это правда случайно вышло, то есть не случайно, а потому что я искала кого-нибудь. И увидела, он вам писал, что хотел бы с вами встретиться, и вы согласились встретиться. Это давно уже было, но все-таки.

– Инга, – сказала Майя, – говорите, пожалуйста, яснее. При чем здесь «хотел встретиться», кого вы искали, зачем, я не понимаю. А главное, не понимаю, при чем я к вашим поискам.

Да, странная у него дочь. На него, во всяком случае, не похожа. Трудно вообразить, чтобы он высказывался о чем бы то ни было таким невнятным образом.

– Я и сама не знаю, при чем или ни при чем, – сказала Инга. – Вы меня извините, пожалуйста, я очень волнуюсь. Дело в том, что папа попал в катастрофу на машине. Вместе с мамой, то есть не вместе, но они оба попали, и она погибла, а он… А я не могу прямо сегодня приехать, вот в чем дело!

Только теперь Майя расслышала, что ее собеседница сдерживает слезы. И не может сдержать.

– Инга, – сказала она, – не плачьте, пожалуйста. Я понимаю, что вы волнуетесь. Но все-таки скажите мне ясно: где сейчас ваш папа?

– В больнице, – в самом деле спокойнее ответила та. – Он в Склифосовского. А я в Индии. И не могу приехать сегодня же. Это невозможно, понимаете?

«Не понимаю», – хотела ответить Майя.

Но промолчала.

– Он в реанимации, туда все равно не пускают, – сказала Инга. – Да если бы меня и пустили, что я смогла бы сделать?

– Думаю, ничего, – сказала Майя.

Она действительно так думала. После трех минут разговора с Ингой трудно было бы думать иначе.

– Но вдруг выяснилось, что ему нужны продукты. Специальные, для питания через трубочку. Врач говорил, ничего не нужно и к папе меня все равно не пустят, потому я и решила приехать через три дня, тогда, наверное, пустят, сказали. Я уже взяла билет, и вдруг врач перезванивает и говорит про эти продукты. А я не знаю, к кому обратиться, и вот нашла вас.

– Вы знаете, как эти продукты называются? – спросила Майя.

Спрашивать Ингу о чем-либо еще она не хотела. Или не могла. Она не понимала своего состояния. Да и не пыталась понять.

– Врач мне продиктовал. Я вам сейчас пришлю!

– Скажите – я запомню.

Названий оказалось всего три, Майя в самом деле запомнила их сразу. У нее вообще была хорошая память.

– Я вам позвоню, Инга, – сказала она. – После того как встречусь с врачом. Как его фамилия?

– Чердынцев Константин Николаевич, – ответила Инга. – Он знакомый, и телефон свой дал. Только я забыла спросить, в какой он реанимации, – растерянно добавила она. – А в Склифосовского не одна ведь.

– Телефон врача мне пришлите, пожалуйста. В какой реанимации, я узнаю, – сказала Майя. И повторила: – Потом вам позвоню.

Инга говорила что-то еще, но уже незначащее – о том, как она благодарна, и что это только на три дня, а потом она сама приедет и деньги сразу отдаст…

Майя вышла из квартиры. Где продаются продукты, которыми кормят больных в реанимации, она посмотрела, пока спускалась по лестнице. Оказалось, есть магазин совсем рядом, на Шаболовке, пешком можно дойти. Но она все-таки вызвала такси, и, когда подошла к выезду из двора, машина уже ждала ее.