Читать книгу - "Чёртовы свечи - Александр Ступин"

Я спал не больше двух часов, но встал довольно бодро, усталости не было, было только желание действовать. Такое у меня устройство нервной системы, бездействие меня утомляет, я начинаю заболевать, хандрить.

Сразу после службы в армии я поступил на рабфак. Курс истории нам читала молодая симпатичная выпускница педа, мастер спорта по художественной гимнастике. Как-то на занятиях я стоял у доски, что-то отвечал, потом, не помню в связи с чем, сказал, что занимаюсь спортом.

— Каким? — с иронией спросила Галина Александровна.

— Я бегаю по утрам, — ответил я, и все смеялись до слёз. Я тоже засмеялся, а потом добавил: — Каждое утро, да. По двадцать километров.

Смех стих. Так и было. Каждое утро я пробегал примерно по двадцать километров. И если вдруг просыпал или ленился, то начинал заболевать: меня трясло, «колбасило», как выражаются наркоманы. Однажды я не стал делать пробежку и поехал на учёбу. Пришлось вернуться с половины пути от дома к университету, так мне было плохо. Вот и сейчас я чувствовал себя гораздо лучше, чем там, в городе, в тишине и покое.

На завтрак я съел ещё одну банку сайры с хлебом, выпил кофе (растворив в кипятке то, что было в пакетике), съел какие-то сушки, полбанки сгущёнки и свернул свой лагерь. В путь. Я увидел, как ленточка Тары вплелась в косу Иртыша после шести часов работы веслом. Небо по цвету к тому времени стало точной копией Иртыша: мутно-глинистое. Дул холодный пронизывающий ветер, справа от меня стояли какие-то производственные строения. Я плыл, не останавливаясь, сосредоточив внимание только на работе веслом и дыхании.

Тара-Иртыш, как и в первый раз, взгляд налево-направо: чисто, курс к противоположному берегу. Я не входил, вливался в Иртыш, как во что-то более крупное, чтобы стать навсегда его частицей; не освобождался от преследования страхов и воспоминаний, а наоборот, испытывал сильнейшее желание возвратиться к ним.

Весло коснулось дна. Байдарка по инерции проплыла ещё немного и села на мель. Та же самая мель. Даже полупустая легкая байдарка не прошла. Остров почти на середине реки. Пришлось выходить. После холодного ветра и накрапывающего дождя вода казалась тёплой и приятной. Я прошёл по иртышскому дну метров пять, пока на почувствовал, что оно стало уходить — можно садиться в лодку.

Когда я пересёк Иртыш, то понял, что на берегу ночевать будет плохо. Пустынный берег, редкие кустики ивы, дождь, который не усиливался, но портил настроение. Я разобрал байдарку, сложил её в два мешка, закрепил их на тележке и, накинув рюкзак, пошёл к ближайшей деревне. Дорога, размокшая от дождя, петляла по степи. Можно было бы пойти напрямую, так вышло бы короче километров на пять, но тащить тележку весом в 50 кг по кочкам, перепрыгивая борозды, спускаться в овражки я не рискнул. Только когда уже смеркалось, я добрался до деревни и нашёл заброшенный дом, где когда-то мы ночевали с Борисом Ивановичем. Надо же, ничего не изменилось. Так же в потёмках разгрёб доской всё, что было на полу, постелил кусок брезента, на него положил лёгкий спальник и надел на себя всё, что было в рюкзаке, и, согревшись, уснул. Забылся опять. Рано утром, пока никто не видел из местных, я ушёл. На трассе меня подобрал микроавтобус. В нём было необычно покойно и тепло. Я наслаждался и дремал.