Читать книгу - "Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть I. Две жизни - Беата Ардеева"

С самого начала все врачи утешали меня, что мы восстановим активность диафрагмы, что «ее работа полностью восстановится», давали мне специальные упражнения… Ну, конечно, я знала, что такое диафрагма! У меня же высшее образование, да и слово знакомое… Я точно знала, что «это где-то внутри, и это связано с голосом». Больше я не знала, и не очень себе диафрагму представляла, а спросить не могла, потому что было неловко.

Уже потом я специально спрашивала о ней своих знакомых с высшим образованием и просила их эту диафрагму описать: никто ее себе не представляет, все показывают, что это «где-то внутри». Врачи знают, но искренне думают, что это известно всем… Приятный сюрприз случился через три года, когда я уехала жить в деревню: моей соседкой была опытный методист по лечебной физкультуре, и она мне все разъяснила.

Я поняла так: диафрагм у можно представлять себе как мышцу, похожую на пленку, она находится на уровне нижних ребер. Эта пленка тонкая, но широкая, и при дыхательных упражнениях ее можно втягивать наверх, но еда ее опускает и обездвиживает. Вообще, всем полезно заниматься диафрагмой и говорить именно с ее помощью (и лучше на голодный желудок), а не связками – так голос звучит намного объемнее и чище.

Но, конечно, можно и сложнее: «Диафрагма (diaphragma – перегородка; синоним грудобрюшная преграда) – мышечно-апоневротическое образование, отделяющее грудную полость от брюшной. Представляет собой плоскую тонкую мышцу, имеющую форму купола, обращенного выпуклостью вверх». Уфф!

Соответственно, как я знала и раньше – завтракать и вообще есть стоит только после упражнений на диафрагму и всех дыхательных программ – так она остается гибкой. И я узнала принципиально важную вещь: говорить стоит именно с помощью диафрагмы, а не так, как мы привыкли. На вдохе – живот надувается, на выдохе – напрягается пресс, а речь и ее звучание рождаются именно на уровне нижних ребер, делая голос объемным и глубоким. Сложные машины показали, что с моими связками ничего не произошло, и все в порядке, но теперь я их не напрягаю, стараясь дышать и говорить с помощью диафрагмы.

После такой чудесной новости я стала консультироваться только с фониатрами – логопедия (наука о нарушениях речи) уже не была необходима. Консультация фониатра Боткинской больницы оказалась очень важна и особенно практична немного позднее, через год. Об этом я с удовольствием расскажу.